— Спокойной ночи, Кэтрин.
— А волки?
— Только не летом. А так их вообще-то хватает.
Кэтрин укрылась накидкой.
— Вы не против, если я подвинусь ближе?
В темноте не было видно, как он усмехнулся, оскалившись по-волчьи.
— Придвигайся и ложись рядом, если так тебе будет спокойнее, детка.
Кэтрин была убеждена, что ей не удастся заснуть на голой земле. Тут еще воодушевление от начавшегося приключения потихоньку стало спадать, и она в полной мере ощутила, как кочки и камни врезаются в тело. В ней все вызывало тревогу: вспыхнувшее пламя в костре, шум реки, острый запах хвои и ощущение силы, исходившей от мужчины, лежавшего рядом. Однако в конце концов сон одолел ее.
Открыв глаза утром, она увидела, что одна, но чувство, что, защищая ото всего, ее обнимают сильные руки, не проходило. Пришлось убедить себя, что ей это приснилось.
— Доброе утро, соня.
Патрик поднимался от реки, и по его мокрым волосам было видно, что он искупался. На нем была та самая проклятая овчинная жилетка, на щеках и подбородке появилась щетина.
— Ты храпела так, что разбудила меня на рассвете.
Смущение сменилось злостью. Потом Кэтрин поняла: он просто смеется над ней.
— Ваш юмор не просто своеобразный, он — чудовищно грубый. В наказание, лорд Стюарт, завтракайте без меня, а я займусь своим туалетом.
Она пошла прочь походкой королевы.
Кэтрин достала мыло, щетку для волос и свежее нижнее белье. Потом почему-то вдруг вытащила килт, сшитый ей Мэгги. «Если он может красоваться в проклятой овчине, я могу надеть шотландку!»
Умывшись и переодевшись, она вернулась к костру.
— Мы сегодня найдем табун, как вы думаете?
— Уверен, что найдем. Допивай вино, и будем седлать лошадей.
Кэтрин засунула вещи в седельную сумку и забрала у него повод своей кобылки. Патрик подставил ей сложенные руки, и когда она оперлась на них ногой, накидка, которая прикрывала килт, разошлась, и он увидел, что было под ней.
У него отпала челюсть.
— Килт, чтоб мне провалиться!
Кэтрин уселась в седло и гордо вздернула подбородок.
— Я не нуждаюсь в вашем разрешении, чтобы потакать своим порывам.
Откинув голову, он расхохотался и хохотал так, что занемели мышцы.
Продолжая улыбаться, Патрик вскочил в седло. Она полностью соответствовала тому, как он ее называл: была маленькой испорченной мерзавкой, чертовой кошкой и вертихвосткой. Но ему не хотелось, чтобы она была другой.
Они ехали долиной, по которой текла река Тайн, когда Патрик вскинул голову и прислушался. Издалека послышался гул и стал быстро приближаться.
