— К черту! Никому вы ничего не обязаны, Хепберн. Возьмите меня с собой.
Патрик заколебался. Она заметила это и усилила нажим:
— Оседлайте мне одного вашего пони с крепкими ногами, а я пока что переоденусь.
— Граф сойдет с ума, чертова кошка.
— Он не узнает. Они с Мэгги думают, что я останусь в Кричтоне на неделю. — Стиснув кулаки, она выпрямилась. — Если вы откажете мне, я на всю жизнь возненавижу вас, лорд Стюарт!
Кэтрин обрадовалась, что они объехали стороной земли Сетона и направились прямо на север через холмы. Приближался июль, и погода стояла великолепная. Она полной грудью вдыхала запах вереска и папоротников. Перескакивала через ручьи, поднимая фонтаны брызг. Наслаждаясь свободой, совсем забыла, что едет без шляпы. И вдруг подумала, что ей совершенно наплевать на то, во что солнце превратит ее алебастровую кожу.
Они провели в седле два или три часа, а когда солнце зависло прямо над их головами, Патрик, натянув поводья, остановил коня у тенистого потока и спешился. Кэтрин последовала за ним, радуясь, что можно отдохнуть от седла. Он не стал привязывать Валианта и останавливать его, когда тот спустился к ручью. Кэтрин отпустила повод у кобылки-пони, и та пошла следом за огромным черным конем.
— Сколько нам еще ехать?
— Миль двенадцать примерно. Ты как, голодна, моя барышня?
— Да, я изголодалась по приключениям!
Он навис над ней.
— Жажда нового — это эликсир жизни. Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, Кэтрин.
— Откуда? — усмехнулась она.
— Я испытывал такое чувство, когда мне было двенадцать, — поддразнил он ее.
— Вы насмешник, Хепберн. Мне нравится вас веселить.
— Мне тоже нравится. — Он подмигнул. — Может, перекусим?
Уселись на траве. Патрик накинулся на копченую оленину с овсяными лепешками, а Кэтрин взяла в руки желтовато-коричневое яблоко. Когда Патрик предложил ей овсяную лепешку, она наморщила носик.
— Не брезгуй, англичанка. Только благодаря овсу я такой бравый парень.
— Потому-то его и скармливают жеребцам.
Она покраснела, поняв, что только что сравнила его с жеребцом.
— Это твои слова, не мои. Я не собираюсь краснеть от каждого твоего намека.
Она улыбнулась.
— У вас своеобразное чувство юмора, Хепберн.
— Этим и спасаюсь.
«Ты самый притягательный мужчина из всех, кого я видела. Чтоб ты провалился!»
В молчании они снова тронулись в путь.
— Как здесь живописно, — заметила Кэтрин. — Холмы становятся круче.
— Это часть ламмермурских холмов.
— Вот те, впереди, даже больше похожи на горы, чем на холмы. Чьи это владения?
