Как и любому другому, мне необходим сон. Если бы я поспал часов десять или даже восемь, то опять бы вошел в норму. Не был бы лучисто-оптимистическим идиотом, но просто живым. Дело в том, что пессимизм навевали обстоятельства. Мой мозг работал бы на уровне, который Дядюшка Артур называл нижней границей нормы. Но нужного времени мне не дали. Ровно через три часа после того, как заснул, я снова оказался на ногах. Не в буквальном смысле, но спать, конечно, не спал. Только мертвец или абсолютно глухой не проснулся бы от шума и грохота, который доносился с расстояния трех-четырех футов.
— Эй, на «Файркресте»! Эй-эй! — А потом бум-бум-бум со стороны лодки. — Могу я взойти на борт? Эй, на «Файркресте»!
Я проклял этого морского идиота в глубине моего жаждущего покоя сердца, спустил ноги на пол и выполз из каюты, чуть не упав при этом. Чувство было такое, будто у меня всего одна нога, и вдобавок ко всему ужасно болел затылок. В последний момент я успел глянуть в зеркало, которое подтвердило, что мой внешний облик соответствует внутреннему состоянию. На меня смотрело, небритое, изможденное лицо с неестественной бледностью и опухшими глазами, обрамленными большими темными кругами. Я отвернулся. Многое могу вынести утром, но только не такое.
Я открыл противоположную дверь. Ханслет крепко спал. Храпел. Вернувшись в свою каюту, я натянул халат и повязал шейный платок. Человек с железными легкими продолжал рычать. Если бы я не поспешил, он вот-вот готов был заорать «на абордаж» или что-нибудь в этом роде, а этого я не хотел. Я быстренько привел волосы в порядок и отправился на палубу.
Там оказалось холодно, сыро и ветрено. Утро было серое; неприветливое, мрачное. И почему, черт возьми, они не могут дать мне поспать! Дождь лил как из ведра, на палубе набралось почти на дюйм воды. На какое-то мгновение она задерживалась, а затем ручьями стекала в море. Ветер завывал в снастях и взбивал на волнах высокие пенистые шапки.
Но ничто не казалось опасным для суденышка, находящегося теперь рядом с нами. Оно было не таким большим, как «Файркрест», но вполне достаточным для того, чтобы иметь застекленную каюту и рулевую рубку, сверкавшую и блестевшую инструментами и приборами, которые оказали бы честь крупной океанской яхте. Сзади находилась открытая палуба, на которой можно было бы совершенно свободно разместить футбольную команду. Я увидел трех членов экипажа в темной промасленной одежде и в смешных французских морских шапчонках с черными тесемками, свисающими до плеч. Двое держали в руках жерди с крючьями, которыми они зацепились за борт «Файркреста». Полдесятка надувных резиновых баллонов препятствовали тому, чтобы наш корабль стукался бортом о стоящую рядом посудину.
