— Спасибо… — Банлон все-таки зевнул. — Но, полковник, кто-то должен поддерживать пар. Если этого не сделать, вода в конденсаторах замерзнет, и они лопнут. Тогда до форта Гумбольдт придется добираться не иначе как пешком.
Дикин поднялся на ноги.
— Я не любитель пеших прогулок и берусь поддерживать огонь в топке.
— Вы? — Пирс подозрительно осмотрел Дикина, — откуда такая готовность сотрудничать?
— Меньше всего на свете желаю сотрудничать с любым из вас. Но в этом углу здорово дует, а в кабине машиниста будет хотя бы тепло. Кроме того, Пирс, чем дальше я буду от вас, тем спокойнее буду себя чувствовать. Я ведь единственный, помимо мисс Марики, на кого не падает подозрение.
— Не нравится мне это! Что помешает ему отцепить паровоз и удрать? Мы же все знаем, на что способен этот подонок!
— Ему помешает вот это, — Банлон вытащил из кармана какой-то ключ странной формы. — Я запер тормозное колесо. Хотите взять его на хранение?
— Конечно, хочу. — Пирс взял ключ, откинулся на спинку своего стула и потянулся за стаканом.
Банлон перевел осоловелый от усталости взгляд на полковника. После непродолжительного колебания Клермонт кивнул.
— Поддерживайте огонь, чтобы стрелка манометра оставалась между синей и красной отметками, — сказал Банлон Дикину.
Дикин вышел. Майор встал и обратился к машинисту и Рафферти:
— Я покажу вам, где можно спать.
Майор провел их в конец второго вагона, водворил Банлона в купе Клермонта, а Рафферти — в собственное. Пока Рафферти с должным почтением осматривался по сторонам, О'Брейн ловко вытащил из шкафчика три бутылки бурбона. Одну он поставил в коридоре на столик и добродушно подмигнул Банлону и Рафферти.
— Спасибо, сэр, — сказал солдат.
— Вот и прекрасно, спокойной ночи.
Захватив другие с собой, майор пошел в начало офицерского вагона и, не постучав, вошел в кухню. Здесь Карлос приветствовал его ослепительно улыбкой, а Генри мрачным взглядом, свойственным ему в последнее время.
О'Брейн поставил обе бутылки на кухонный стол.
— Это вам может пригодиться, ночь будет очень холодная.
— Пожалуй, мистер О'Брейн, но у нас есть вот это, — Карлос указал на горячую плиту. — И тут самое теплое место в поезде.
— В том-то и суть, что сидеть здесь с комфортом вам не придется, — сказал майор.
Карлос ошибался. Самым горячим местом в поезде, без сомнения, была паровозная топка. Кроме того, там приходилось немало двигаться, подбрасывая дрова, поэтому лоб Дикина был мокрым от пота.
Выпрямившись, он взглянул на манометр и с удовлетворением прикрыл топку. Затем снял один из фонарей и отправился в тендер, который был заполнен дровами на две трети. Здесь он поставил фонарь на пол и стал перекладывать поленья с правой стороны в левую.
