Антон стоял перед ним, сжав кулаки в твердой решимости, но пройти мимо человека, могущего убить его одним ударом, он бы не смог. Невозможно!
— Не ссорьтесь, — пронеслось в головах обоих спорщиков. — Младший тай-цзин покинет корабль, и будет достойно драться, но тебе, мой побратим, придется выйти наружу некоторое время безоружным. Оставь меня здесь!
— Но, — попробовал возразить Затворник.
— Если тебе дорога цель существования, подожди снаружи. Ради мести, — убедила его тихая ментальная просьба.
Монах молча ударил по клавише открытия люка и вышел на площадку.
— Теперь подожди, — попросил меч. — Сядь, пожалуйста, в позу медитации, которую ты, не сомневаюсь, видел в кино.
Антон подчинился и сел, скрестив ноги и сложив руки в молитвенном жесте, склонив голову.
— Присоединяешься ли ты, тай-цзин Антон Клипард, оруженосец третьего Овала, в наши ряды, готов ли ты, бывший майор, вступить в Орден, чтобы нести за собой знамя очищающей мести?
— Да!
— Будешь ли ты, тай-цзин Антон Клипард, оруженосец третьего Овала, незыблемо чтить уставы и правила священной тайной организации, в которую вступаешь?
— Да!
— Убьешь ли ты, тай-цзин Антон Клипард, оруженосец третьего Овала, ради высшего предназначения?
— Да!
— Свяжешь ли, тай-цзин Антон Клипард, оруженосец третьего Овала, свою судьбу и душу с оружием-побратимом?
— Да! — без колебаний отчеканил капитан.
— Умрешь ли, тай-цзин Антон Клипард, оруженосец третьего Овала, во славу Ордена?
Последнее «Да!» прокатилось по узенькой клетушке шлюзовой камеры, не успела дверь закрыться за спиной Стигнея.
Кислотник тихо завибрировал, наливаясь сочным зеленым светом, и поднявшись над головой Антона. Мелкие капельки жгучей жидкости щекотали шею капитана, когда меч парил над его головой, почти что, касаясь затылка. Острейший кончик клинка прижался к коже Клипарда, практически вонзаясь в шейные позвонки.
— Что ты собираешься, — испуганно спросил пилот, когда, тихо металлически вскрикнув, меч вошел в его тело сквозь затылок и остановился в сердце. Плоть закипела от шипящей кислоты, оба сердечных желудочка сделали последний жим-удар.
Антон умер.
Над его головой появилось такое же гало, как и у Стигнея когда-то. Некоторое время оно колебалось над его затылком и затем неслышно растворилось, всосавшись в кожу.
Сквозь кровавую пелену он слышал только. «Клянешься?» «Да!»
Свет померк в поблеклых стекленеющих глазах. Смерть пришла. Теперь она навсегда останется в этот сведенном в судороге теле и покореженном духе.
