— Кажется, ты говорил, что перейти на следующий этап можно, лишь отучившись тяжелые восемь лет.
— Так оно и было, — вздохнул кислотник. — До тебя. Поверить не могу, чтобы кто-то смог подняться вверх по лестнице Ордена! Или у тебя в жизни случилось что-то такое, что заставило душу почернеть, а мозги до последнего вздоха желать смерти ближнего своего. Позволь, — он обратился к Антону, — просмотреть твои воспоминания.
Капитан согласно кивнул и сомкнул веки.
Вихри подсознания пронеслись перед судорожно зажмуренными глазами — она там, внутри! А он не смог и не простил…
Плазменный язык дотронулся до ее нежного тела, заставляя кричать от ужаса и смертельной боли. Голубые глаза, полные слез, расширились, и в них отбилось красное с фиолетовым от плазмы пламя. Ресницы обуглились, вспыхнули волосы, пустые глазницы запались в горящий череп.
Прекрасная грудь от невероятной температуры сплыла вместе с остатками одежды на пузырящийся пол. Радом корчился поручик, которому выжгли мозги ментальной атакой.
— Любимая! — кричал Клипард, видя на мониторе растворяющийся огненный шар.
Она горела там, в атмосфере, а он сидел в своем звездолете совсем без горючего и вводил корабль в пике. Он хотел умереть и бесплотным привидением душить ее убийц во сне под одеялами, в постелях. Даже самые далекие их родственники и друзья будут мертвы, разорваны в куски и клочья. А он станет пить их кровь, и жрать беззубым ртом сочную плоть. Сожри врага своего! Он ничего не сделает тебе из твоей утробы.
Месть накрыла его теплым одеялом, она вонзила корабль не в острые скалы, а в маленькое холодное озерце. Она несла его по печальной жизни, стеля трупы перед натруженными ногами в нечищеных сапогах. Он ел вместе с нею и жил душа в душу, он занимался с нею сексом, и она рожала ему родных детей: злобу и ненависть. Она стала смыслом его грешной жизни, а он окрестился ее мессией.
— Понятно, — грустно протянул кислотник, немного отодвигаясь от капитана. — А я, было, подумал, что попал на первого человека без черноты в ладонях.
Антон молчал, разглядывая руны, которые, сплетаясь, начинали преобразовываться в буквицу.
«Я создан для смерти», было написано на клинке. «Чтобы дарить жизнь». Философская фраза, подумал Клипард.
— Кто это написал? — спросил он у меча. — Ах, да, — спохватился. — Это же сам Бог написал!
— Так ты согласен вступить в ряды сподвижников Ордена? — торжественно вопрошал кислотник.
— Да, — твердо отрезал Антон. Месть влекла его в неизведанные дали.
