Здание из красного кирпича сооружено в стиле современной функциональной архитектуры, где форма подчинена целесообразности, а фактура материала и отделка лишь подчеркивают это и заодно достаток владельца.
Слева и справа от подъезда, украшенного тяжелыми дверями из мореного дуба, к которым ведут широкие каменные ступени, разбиты клумбы. Позади них, под искусно сплетенными в виде зеленых беседок ветвями декоративных деревьев, стоят два одинаковых гарнитура садовой мебели — круглый стол, диванчик и несколько стульев.
В левой беседке, взявшись за руки, молча сидели супруги Жакаи. Тишина парка, нарушаемая лишь изредка голосами и шорохом крыльев птиц да хрустом гравия под ногами охранников, патрулировавших по аллеям и дорожкам, казалась тягостной и гнетущей.
Молодожены сидели здесь с самого утра, насторожившись как испуганные птицы, не понимая, что происходит с ними и вокруг них.
Внезапно приоткрылась тяжелая дверь парадного подъезда, из нее вышел Каррини и направился к ним.
— Мы просим вас, господа, в ближайшие минуты вести себя так же благоразумно, как до сих пор, — сказал он. — В особенности это касается вас, мадемуазель. Простите, госпожа Нора.
— Чего вы хотите от моей жены? — резко отпарировал Габор.
— Только самообладания, ничего больше! Дело в том, что через несколько минут сюда пожалует ваш отец.
Лицо Норы озарилось радостью. «Ну, погодите, мерзавцы, отец с вами быстро управится», — подумала она и невольно улыбнулась.
— Вы останетесь сидеть там, где сидите, — продолжал итальянец, — тогда вы увидите господина Имре и он увидит вас. Но разговаривать вы с ним не будете, и он с вами тоже.
Улыбка погасла в глазах Норы.
— Вы, может быть, объяснитесь? — вспыхнул Габор.
— Мне нечего вам объяснять, молодой человек. Таков приказ шефа.
— Но это же издевательство! Я протестую!
Каррини равнодушно пожал плечами.
— Это ваше право. Но как вы убедились, протесты ни к чему не приводят. Предупреждаю только, не пытайтесь самовольничать, чтобы вам опять не скрутили руки, как в гостинице. — Рот итальянца ощерился, как в тот момент, когда Габор ударил его в скулу и он на мгновение утратил свою натянутую вежливость.
— Погоди, мы еще рассчитаемся, красавчик...
Нора встала между мужчинами.
— Но потом, позже, я все-таки смогу переговорить с моим отцом, не правда ли?
— Не знаю, сударыня. Обещать вам что-либо я не уполномочен. Пока лишь предупреждаю вас: не делайте попыток даже окликнуть вашего отца. Вам все равно помешают это сделать, и вы лишь усугубите свое положение, повредите самим себе.
