А.Галичу
Я ходил по дорогам в рыжей пыли,
Я бродил в еловых лесах,
На моей спине до сих пор болит
След от гулкого колеса.
На моих запястьях еще горят
Кандалов подвальных следы…
Но я шел через горы, леса, моря.
Ломоть хлеба, глоток воды -
Вот и все, что мне надо. Я песни пел,
Щедро сыпал кругом слова,
И слова ложились в пыли у сел,
Их вода скрывала, трава…
Но пока я глотку на песни драл,
Кто-то в сером за мною шел
И слова мои, найдя, подбирал
И с усмешкою клал в мешок.
И пошел продавать он мои слова,
По червонцу за строчку взял,
Потому что мои слова продавать
По дешевке – никак нельзя.
На базаре под солнцем гудел народ,
Этот, в сером, сгребал навар.
Я ж стоял и кривил от обиды рот:
Ведь слова мои не товар!
– Я не дам! Да как смеешь ты вообще
По такой безбожной цене?
…Вот поэтому некто в сером плаще
Чиркнул бритвой по горлу мне.
Я лежу в овраге, в чужом лесу,
И давно зарос я травой,
А слова мои люди в себе несут,
Да вот мне-то что от того?
Я хотел бы в сумерки услыхать
Треск еловых, синих костров,
И чтоб много звенящих, бесплатных слов.
Я б сказал: "Судьба неплоха!"
1988 август
И лежит на его губах голубая пыль.
Отзвенела его судьба, подарила боль.
Кто с улыбкой его назвал "человек толпы",
Тот, конечно, еще не знал, что проигран бой.
А проигран был этот бой уже в первый миг.
Ни к чему тебе булава, если танк ползет.
Не помогут ни черт, ни Бог, если напрямик
Серый танк через поле в мокром снегу ползет.
И с тех пор, быть может, прошло сорок тысяч лет.
Все покрыла зыбким ковром голубая пыль.
И купил он свой черный хлеб и свой белый хлеб,
Став кусочком этой огромной, слепой толпы.
Дождь со снегом давно идет. Фонари зажгли.
