Кутались в шубы, плащи, пальто.
А она из глубокого глядела пространства
И давила глазами как бетонной плитой.
Мы все любили ее – каждый хотя бы раз.
Наверное, именно в том причина
Всей этой муки. И не отрывали мы глаз
От столба в пространстве гнилом и черном.
ЕНаконец, все кончилось. Лохматый огонь
Облизал языками грязное небо.
Мы по одиночке уходили домой,
Но вместе тащили железный жребий.
Там, в теплых квартирах, оюнимем жен,
Повесим пальто, влезем в тапочки, выпьем чаю,
Телевизор посмотрим и спать пойдем.
И лишь южный ветер будет гудеть прощально.
1988 ноябрь
Поверь, я стою по колено во лжи,
Тону в океане тягучей воды.
На Божьи весы не могу положить
Ни грамма надежды, ни грамма беды.
Шагаю ли в сумерках по мостовой,
Автобус ли носит в потемках меня -
Все вьется огонь над моей головой,
И некуда мне убежать от огня.
И ночью огонь меня душит и жжет,
И в пламени желтом дымится душа,
А воздух тягуч, неподвижен и желт,
И воздухом этим нет силы дышать.
Свобода моя за фанерной стеной.
Казалось бы чушь – а попробуй пробей.
Я сам возводил эту стену давно,
Я сам приготовил ловушку себе.
И ночью меня не спасет димедрол,
Не вырваться в сон из фанерной тюрьмы.
…Я вовсе не смешивал зло и добро,
Я разом лишился и света, и тьмы.
Ну что положу я на Божьи весы,
По лесенке шаткой на небо взойдя?
И хоть я не чувствую ржавой косы,
Но знаю, чьи очи мне в спину глядят.
А может, я выплыву утром из лжи
И стену фанерную локтем пробью?
Но утром автобус в потемках бежит,
И видимо, зря я лекарства не пью.
1988 ноябрь
…Талого снега седые осколки…
Граждане тащат под мышками елки.
Толпами – яблоку негде упасть,
Лезут в трамвая железную пасть.
Кажется, мартом запахло везде.
Плавает свет фонаря на воде.
Все потекло – потепленье в природе,
А уж декабрь кончается вроде.
…Старенький вторник огни зажигает.
Я по своей Щербаковке шагаю,
Слышу, как в небе звоночки звенят.
Люди спешат и толкают меня.
Стрелки часов почему-то стоят.
Этого, правда, я не замечаю.
Видно, растаяла льдина печали,
Все возвратилось на круги своя.
Кто ж меня спас? Кто дорогу открыл мне?
Кто подарил мне зеленые крылья?
Видимо, Бог. Жаль, не видно мне Бога,
Хоть фонари осветили дорогу.
1988 декабрь
Город, по которому я шел,
Синими сугробами завален.
…И меня, и их нарисовали
На стене цветным карандашом.
Фонари светились на стене,
Пробегали по стене машины,
Граждане толкались и спешили,
И на граждан падал синий снег.
Да и я, поверьте, весь в снегу,
Так уж я не стенке нарисован -
