Джорджина была бессильна. Джонатан находился в таком раздраженном состоянии, что переубеждать его не было смысла.
— Сейчас бесполезно объяснять что-то, но я никогда так не думала о Мирри. Не знаю, что произошло между нами. Не знаю, чего ты от меня хочешь добиться. По-моему, мне лучше уйти…
Она говорила все тише и тише. Наконец ее голос замер. Она отошла от стола, сжав письмо в руке, и направилась к двери. Но как только Джорджина отвернулась от своего дяди, она почувствовала, что позади нее находится что-то очень враждебное. Древний, первобытный инстинкт подсказывал ей, что ни в коем случае нельзя поворачиваться к врагу спиной. Дойдя до порога, она увидела, что дверь приоткрыта, и вышла из кабинета. Ей казалось, что, войдя в комнату, она закрыла за собой дверь. Однако сейчас дверь оказалась приоткрытой.
Энтони Хеллам спускался по лестнице. Поскольку он не отводил глаз от Джорджины, как только она оказывалась в поле его зрения, то увидел ее в ту секунду, когда она появилась в дверях кабинета, и сразу понял, что что-то случилось. Во-первых, с ее лица исчезли все краски, оно стало абсолютно бесцветным, а во-вторых, она пересекала холл так, будто ослепла. Ее взгляд был устремлен в одну точку, но она не замечала его и шла, вытянув перед собой руку, как будто не видела дороги. В левой руке, неуверенно поднятой, ничего не было. Правая с письмом беспомощно повисла вдоль тела. Энтони сбежал по ступенькам и встретил ее у подножия лестницы.
— Джорджина, в чем дело? Ты получила плохие известия?
Он стоял на ступеньку выше ее. Она подняла на него глаза, как будто только что заметила его, и сказала:
— Да.
По ее потерянному виду он понял, что дело неладно.
— Что случилось?
Вытянув перед собой руку, она ухватилась за перила. Другой рукой, с зажатым письмом, она сделала ему знак, чтобы он уступил ей дорогу. Энтони отошел в сторону, и она, не повернув головы, поднялась по лестнице. Энтони последовал за ней. Но она, казалось, не заметила его присутствия. На втором этаже у нее была своя гостиная — просторная комната слева по коридору, выходившая окнами на юго-восток, из нее открывался вид на сад, начинавшийся за террасой, на поросший травой склон и громадный кедр, который посадили там, когда строили дом. Энтони вошел следом за ней в комнату, но она заметила его только в ту минуту, когда хотела закрыть дверь и задела его.
Очнувшись от своих мыслей, Джорджина сказала:
— Я хочу побыть одна.
