Отъехав от трактира, шевалье де Кардига натягивает поводья и холодно интересуется:
— Всем ли понятны наши задачи?
— Выходит, вы не передумали, шевалье? — угрюмо спрашивает парижанин. — все-таки это Божий дом, к тому же раньше мы никогда не воевали с женщинами и детьми!
— Не забывай, что там соберется вся местная знать и большинство офицеров, — хлопает его по плечу гасконец. — Выше нос, сегодня мы славно повеселимся!
Малыш угрюмо молчит, пряча глаза. Усы его, обычно залихватски поднятые вверх, сейчас выглядят уныло и безжизненно.
— А теперь слушайте внимательно. Цели изменились, — неожиданно жестко произносит шевалье де Кардига. — Вместо военной судоверфи и собора Святого Георгия мы атакуем хранилище корабельного леса и городской арсенал.
— Разумно, — сдвинув брови, бормочет гасконец, а все остальные дружно кивают. — Но отчего вы поменяли планы?
Мне показалось, или на секунду его зрачки и впрямь полыхнули красным? А почему морщится парижанин, который громче всех возмущался, что мы сожжем в храме кучу невинных людей? И отчего вновь насупился Лотарингский Малыш? Не любит, когда планы меняются в самый последний момент? Решил, что ему не до конца доверяют, либо тут есть что-то еще? Факелы, что мы держим в руках, не столько светят, сколько чадят, лица моих спутников то и дело пропадают в тени, и разглядеть их очень сложно. Возможно ли, что шевалье де Кардига прав, а на королевской судоверфи и возле собора Святого Георгия нас и вправду ждут британцы, готовые за руку схватить «французских террористов»?
Я еще раз вглядываюсь в лица спутников, твердо говорю себе: «Не может этого быть. Ну, никак не может, вот и все! Командир просто перестраховывается».
Где-то в глубине сознания я слышу гнусный смешок, это откликается мое второе «я», не устающее твердить: «В нашем мире нельзя до конца верить никому и ничему».
— Я просто прислушался к Жюлю, — отвечает шевалье де Кардига.
— И каков же новый план? — мрачно спрашивает гасконец, тонкие губы поджаты, крылья носа гневно раздуваются.
— Он тебе понравится, мой старый друг, — улыбается командир. — И начнем мы, естественно, с хранилища леса.
Как ни крути, это мудрое решение. Дураку понятно, что при желании мы впятером сможем поджечь любое судно из пришвартованных у пирса, будь той мирный торговец, военный корабль или баржа. Но больше пары судов уничтожить нам не удастся при всем желании. Моряки с соседних судов мигом кинутся гасить огонь, пока тот не перекинулся дальше. Примчится пожарная команда из города, на причале станет не протолкнуться от военных и городской стражи. Нанесенный ущерб будет невелик, а риск попасться, напротив, огромен, ведь ни в одном порту мира жизнь по ночам не замирает. Кто поручится, что нас не засекут еще на подходе и не вызовут подмогу так скоро, что мы и глазом моргнуть не успеем? Служи на английском флоте ротозеи, портовые «крысы» давным-давно растащили бы с пришвартованных к пирсам судов все, что там плохо лежит, а от кораблей остались бы одни ободранные остовы. Ан нет, воришки рядом крутятся, а на трапы и не думают лезть, опасаются. Вот и мы не станем, поостережемся.
