В «Путешествии из Петербурга в Москву» Радищев рассказывает историю, похожую на историю Вральмана и француза-гувернера Бопре из «Капитанской дочки». Ее герой «в Париже с ребячества учился перукмахерству», сумел побывать «в матрозах», ну а в России стал учителем на немалом жалованье: «сто пятьдесят рублей, пуд сахару, пуд кофе, десять фунтов чаю в год, стол, слуга, карета».
Неоднократно на страницах сатирического журнала Н. Новикова «Кошелек» мелькает образ очередного учителя-иностранца, например, шевалье де Масонжа (с франц. «ложь»), надувающего простодушных русских. На своей родине он был мастером «волосоподвивальной науки», а в России, конечно, стал учителем.
Обратимся теперь к другим персонажам комедии, воплощающим идею «хорошего воспитания». И если комические персонажи, по единодушному признанию, были почерпнуты из самой российской действительности, [3] то положительным героям чаще всего отказывали в жизненности, называя их «моралистическими манекенами», «формулами и образцами добронравия» (В. Ключевский). Но тот же Ключевский допускал, что изображенные Фонвизиным «светлые лица, не становясь живыми», остаются «из жизни взятыми явлениями».
Представители молодого поколения, во всем противоположного невеждам-Митрофанушкам, добродетельные Софья и Милон, являют собой иллюстрации педагогических идей президента Академии художеств И. Бецкого, внимательно изучавшего учебное дело за границей. Новации Бецкого были поддержаны Екатериной. Императрица задумала целую систему воспитательных училищ в России, и Бецкому было поручено разработать и исполнить задуманный план.
В 1764 году Бецкий дал теоретическое обоснование новой системы воспитательно-образовательных учреждений в докладе «Генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношества». Эти общие начала были положены в основу учрежденного в этом же году «Воспитательного общества благородных девиц» при Смольном монастыре (спустя год здесь же было открыто отделение для мещанских девиц), а в 1766 году новые педагогические положения были внесены в статьи устава Сухопутного шляхетного корпуса.
Центральная идея воспитательного плана Бецкого – изучению наук должно сопутствовать «добродетельное воспитание», без которого напрасно ждать прочных успехов в науках, ибо «один только украшенный или просвещенный науками разум не делает еще доброго и прямого гражданина». Главное воспитательное средство состояло в том, чтобы питомец «непрестанно взирал на подаваемые ему примеры и образцы добродетелей».
