Старпом - эстонец из старых матросов, не захотевший вернуться в свой Ревель, где захватила власть буржуазия, отличался сдержанностью, даже замкнутостью. Если уж Карл Янович так заговорил, это означало, что он очень возмущен.
Полчаса спустя я проходил мимо каюты командира лодки на Смольном (плавбаза вошла в гавань вслед за нами) и случайно услышал через приоткрытую дверь, как объяснялся с командиром горячий комиссар Коммунара Никита Шульков:
- Ты что же это на мальчишку валишь? Ты же сам все видел!
От сердца сразу отлегло. И за мальчишку не почувствовал на комиссара обиды.
Много лет спустя я прочел в Морской душе Леонида Соболева очень верные, мне кажется, слова о старых морских офицерах того времени - в большинстве своем усталых, безразличных, надорванных многими годами войны и болезней флота. Безразличием к службе, привычной уже апатией объяснялось, должно быть, многое и в поступках нашего командира, вообще-то опытного моряка-подводника.
Он редко заглядывал в кубрик команды на плавбазе, а на лодке появлялся за несколько минут до выхода в море и сходил с корабля тотчас после швартовки. Это, впрочем, соответствовало представлениям многих старых командиров о своих обязанностях - так было заведено раньше на флоте. Но случалось и такое, что не вязалось ни с какими традициями русского морского офицерства.
Помню торпедные стрельбы - первые за мою службу. Лодка начала атаку, прозвучала уже команда Товсь!. И вдруг старпом Шлиттенберг взволнованно сказал:
- Товарищ командир, мы же не попадем! Угол упреждения взят неправильно...
- Не попадем, - равнодушно согласился командир и скомандовал: - Пли!
Торпеда прошла далеко в стороне от корабля-цели...
Понимаю, как странно выглядит все это для нынешних наших офицеров. Однако так было. Красному флоту не хватало командиров, беззаветно преданных своему делу и вместе с тем достаточно опытных, чтобы водить корабли.
Но учились мы у старых командиров все-таки многому. И сами они менялись усталость, безразличие постепенно проходили у тех, кто способен был радоваться возрождению военного флота. Командир лодки, о котором я рассказываю, впоследствии успешно командовал новым подводным кораблем, преподавал в военно-морском училище.
И конечно же, офицеры старого флота не были одинаковы.
На Коммунаре оставил добрую память о себе прежний командир, которого я не застал - Аксель Иванович Берг, ставший потом академиком. В числе штурманских документов ко мне перешел компасный журнал, заполненный им собственноручно, хотя обычно командиры лодок этим не занимались, с величайшей тщательностью. Сохранилась и его подпись в тумбочке нактоуза: Берг отметил место закрепления вертикального магнита, когда лично выверял лодочный компас.
