21. РОБЕРТА ПАЛЬМЬЕРИ 21:15
«Когда тебе это говорю я… Когда тебе это говорю я… Хорошо, хорошо! Так, так! Смотри на меня! Смотри на меня! — говорила Роберта Пальмьери Давиде Раццини. — А теперь раздевайся!»
Он подчинился. Снял с себя все, что было, и остался совершенно голым.
Неплохое тело. Разве что живот немного выдается, — удовлетворенно подумала Роберта.
Давиде стал безвольной куклой. Застывшая на губах улыбка, вытаращенные глаза.
«Тебе хорошо, очень хорошо. А теперь ложись».
Давиде так и сделал. Движения его были скованными.
«Хорошо, а теперь сконцентрируйся. Ты возбужден, сильно возбужден. Ты — самый возбужденный мужчина на свете. Ты хочешь удовлетворить всех женщин на свете. Ты — бык во время случки. Твой член становится невиданно огромным… И твердым, как цемент».
И вправду, после этого приказа член Давиде зашевелился, стал увеличиваться, превращаясь из толстой вялой гусеницы в угря.
«Прекрасно. А теперь ты останешься так. Навсегда. Ты возбужден. Ты не можешь кончить. Никогда. Повтори за мной: Я не могу кончить».
«Я не могу кончить», — повторил он как попугай.
Роберта, довольная тем, как легко он поддался гипнозу, допила козье молоко и освободилась от парэо, сбросив его на пол.
Она перевернула кассету, и вновь раздались визги, пение птиц и крики слонов.
Звуки дождливого амазонского леса.
«Ааааарррррррррр», — зарычала она и опустилась на член бедного Давиде, который, словно Большой Джим[3] бессмысленно таращился в потолок.
22. ГУАЛЬТЬЕРО ТРЕЧЧА 21:16
Гуальтьеро Тречча закрыл дверь на ключ и побрел по длинному убогому коридору пансиона «Италикус». Три жужжащие и потрескивающие неоновые лампы бросали желтый свет на ободранные и потрескавшиеся от влажности стены. Остановился на минутку, чтобы посмотреться в высокое мутное зеркало.
Он правильно сделал, что подстриг усы: так он выглядел аккуратнее и моложе. Еще он намазал волосы восстанавливающим гелем. На нем был синий пиджак, доходивший до бедер. Так сейчас носят. Серые брюки-бананы, сужающиеся книзу. Кожаные мокасины с плетением и белая рубашка без ворота. Все это ему одолжил свояк, человек светский, управляющий дискобаром в Ачерра.
Да, он немало потрудился над своим свинячьим обликом. Затянул ремень еще на одну дырку и решительно направился к лестнице. Ребята ждут.
Чья-то темная фигура появилась из комнаты в конце коридора и приблизилась к нему.
Гуальтьеро остановился. И чертыхнулся.
