Прыгнул «солдатиком». Вода обожгла тело, но через несколько секунд он уже освоился и попытался достать дно. Озеро в этом месте было глубокое. У самых камышей Алеша ощутил под ногами скользкий камень. Вынырнул, вдохнул на полные легкие и снова нырнул — будто провалился в яму, в леденящую воду. Так и есть — родник! Значит, действует, живой! В несколько взмахов Алеша доплыл до лодки.
Что дальше? Возможно, он наткнулся не на тот родник, а на другой, тоже обозначенный на карте. Да и какой Серафимин, не просто определить. Значит, придется исследовать оба. Может, то и вовсе не родник, а вода еще на дне холодная. Но камень…
Он подгреб чуть дальше, стянул с себя майку и снова нырнул. Здесь, на глубине, вода была теплее. Значит, родник был все же там. Главное — он пульсирует, живет. Даже не убрали ограждения. Бабушка это знала.
Закрепив на берегу лодку, Алеша побежал домой. Мать, еще издали увидев его, накинулась:
— Кто же купается в такой холодной воде?
Чтобы как-то отвлечь ее внимание, Алеша предложил:
— Мама, давай перенесем бабушкину сирень к нашему дому. Старый дом все равно сносить будете. Хоть сирень сохраним.
— Можно, — согласилась мать. — Сирень красивая. Память о бабушке останется. Только не время сейчас — цветет.
— Пусть цветет. Там же есть молодые побеги.
— Хорошо, хорошо, только переоденься.
Алеша собрался было уйти, но, вспомнив о линии на карте от мельницы к хатам, спросил:
— Мама. А что раньше от мельницы к деревне тянулось через болото?
— Навесная дорога, — пожала плечами Антонина Тимофеевна. — Деревянная, метра полтора шириной. Крепилась тросами к столбам.
— Куда же она девалась?
— Растащили. Как и мельницу. Доски-то были крепкие…
Мать ушла в сторону магазина.
Алеша стал прикидывать, куда перенести сирень. Решил: лучше всего сажать под окнами со стороны озера. Здесь больше солнца, простора, а когда вырастет, украсит дом. Рассуждая так, зашел в комнату. И тут заметил старенькую сумочку, лежавшую на диване. Она всегда находилась в шкафу. В ней хранились семейные документы, награды, разные бумаги. Он никогда не рылся в сумочке, но сейчас, увидев, решил посмотреть. И почему она лежит здесь? Первое, что попало ему в руки, — старый, пожелтевший, сложенный вчетверо и протертый по краям лист. Алеша развернул его.
СПРАВКА
Дело по обвинению Мельника-Голоты Тимофея Игнатьевича 1914 года рождения — до ареста, 18 октября 1938 года, работал мельником в колхозе «Пограничник», дер. Заречное Рябининского района — пересмотрено военным трибуналом Белорусского военного округа 27 ноября 1957 года. Постановление от 14 декабря 1938 года в отношении Мельника-Голоты Тимофея Игнатьевича отменено и дело прекращено за недоказанностью обвинения. Мельник-Голота Т. И. реабилитирован посмертно…
