– М-да, – протянул нарком госбезопасности. – Посмотрите внимательнее… Впрочем, не надо, – тяжело вздохнул он. – Можете идти, – пренебрежительно бросил Берия и нажал кнопку, вмонтированную в стол.
Открылась дверь кабинета, вошел спортивного вида грузин и проводил Мессинга к машине, выехавшей из гаража, расположенного рядом с особняком наркома. На этот раз в машине не оказалось никого, кроме водителя.
Вольф Григорьевич почувствовал, что Берия расстроился после их разговора. По бледному лицу мужа Аида Михайловна поняла, что встреча прошла неудачно, на ее ресницах блеснула слеза.
– Не волнуйся, меня не арестуют, – как мог увереннее произнес Вольф Григорьевич, но Аида Михайловна не успокоилась и, опустив голову, заплакала. Сердце Мессинга кольнуло при виде плачущей жены. Он понимал, что приносит ей страдания, встречаясь со Сталиным, с Берией, с другими чекистами, живущими под видом приезжих в гостинице «Москва». Его пугала трафаретность поведения большинства чекистов, их кажущиеся доброжелательными взгляды, за которыми он чувствовал тупость, жестокость и готовность выбить из любого человека нужные им показания. Его спасало от этого личное знакомство со Сталиным, о чем чекисты, конечно, были осведомлены, и он ни разу не сфальшивил, даже после того, как в их «беседах» начинали звучать угрожающие нотки. Он говорил правду о людях, которых они считали врагами, шпионами, предателями родины…
Плакала на кухне жена, а Вольф Григорьевич не знал, как ее успокоить. Он напрягся, вспоминая людей на показанных ему фотографиях, и вдруг почувствовал, что судьба их сейчас незавидна, но положение не безнадежно. Он встал с дивана, выпрямился и позвал жену.
– Аида, я не допустил ошибку, я, наверное, даже помог ныне несчастным, но заслуженным людям, их ожидает свобода.
Жена ощутила уверенность в его голосе, увидела, что с лица мужа сошла бледность, и вытерла слезы.
– Вольфочка, до каких пор это будет продолжаться? – умоляюще произнесла Аида.
Муж нахмурился, нервно взмахнул руками, что бывало с ним редко, когда он не хотел отвечать на поставленный вопрос.
– Все-таки скажи мне, ты же знаешь, – как бы вскользь заметила жена, но он-то понимал, что это не праздное любопытство, она боится за него. Каждая встреча со Сталиным и Берией отзывалась болью в ее сердце, укорачивала жизнь.
– Станет лучше в 1953-м, – сказал Мессинг и, видя все еще обеспокоенное лицо жены, добавил: – Весною названного года.
– Тебя больше не будут вызывать эти?.. – не договорила она и с опаской посмотрела на телефон.
