Высоко в небе летят журавли. Летят на север. Пьетро, забыв об удочке, машет им рукой:
— Эй, журавли, журавли, не летите ли вы в Россию, через Москву, где живет Сталин?
«Летим, летим, Пьетро!» — весело отвечает небо.
О, какие счастливые эти птицы!
3
Приходят корабли. Пьетро встречает каждый корабль:
— Эй, синьор капитан, не нужен ли юнга?
— Нет, юнга, не нужен.
— Синьор, я пойду за одни харчи.
— Не надо, дружок…
Летят дни. Уже скоро Первое мая, а работы все нет. В синий морской простор уходят корабли.
— Эй, синьор капитан, не возьмете ли вы меня с собой? Я могу все делать.
— У нас скверные дела, парень, обойдемся…
Ничего не остается делать, как ловить в гавани рыбу. Что ж, и это неплохо…
— Сюда, Макрель, сюда, пожалуйста, синьора!..
Домой Пьетро возвращается вечером. Варит уху для себя и Джованни. После ужина Пьетро садится к окну и, улыбаясь, глядит на вечернее небо Катании. Там много звезд.
— Завтра — Первое мая, — говорит Джованни.
Он сидит за столом и режет для трубки табак, одобрительно поглядывая на внука.
Сегодня светлей, чем обычно, горит лампа с цветными подвесками из стекла.
На Пьетро чистая рубаха. Джованни надел свой синий хлопчатобумажный костюм с пуговицами из белых ракушек. С его морщинистого лица, до сих пор хранящего на себе следы морских ветров, не сходит улыбка.
Завтра — Первое мая.
«Да здравствует Сталин!»
«Живи сто лет, Пальмиро Тольятти!»
«Долой американскую куклу де Гаспери!»
Так скажет завтра народ Италии. А слово народа тверже стали.
Джованни что-то тихо напевает, заботливо вороша нарезанный тонкими ленточками табак.
— Ты поешь, Джованни?
— Да, мальчик. Отчего бы не петь мне! Когда-то всем нравились песни Джованни. Э, Пьетро, у меня еще крепки руки, и, может быть, я доживу, когда Италия станет счастливой…
Джованни весело щурит на мальчика свои зоркие, немного выпуклые глаза.
Пьетро молчит. Его внимание привлечено какими-то странными фигурами, крадущимися по крыше соседнего дома, напротив портовой башни.
— Эй, Джованни, что там такое?
Джованни подходит к окну и велит Пьетро прикрутить фитиль лампы. Он долго всматривается в сумрак вечера и наконец говорит:
— Солдаты, Пьетро. Их двое. У них ручной пулемет. Что все это значит?
На лбу Пьетро собираются морщинки.
— Джованни, — испуганно произносит он, — завтра здесь соберутся моряки с флагами и цветами! Я слышал — будет митинг. На флагшток башни поднимут красное знамя. Может быть, солдатам приказано стрелять в народ, а, Джованни?
