Кирсанов быстро обыскивал убитых и складывал добычу в сумку.
— Оксана, скажи ему, что он должен считать до тысячи и не поворачиваться, — сказал Гранцов.
После стычки у него почему-то вылетели из головы все испанские слова. Да и русских-то осталось немного.
Фотограф ответил быстрым шепотом.
— Что он бормочет?
— Он говорит, что мы не сможем уйти далеко без него.
— Я так и понял. Тогда скажи, чтобы он считал до двух тысяч. У тебя помада есть?
— Нет.
— Плохо. Не хотелось пачкаться… Марат, давай потихоньку вниз. Будут дергаться, стреляй. Оксана, пошла за ним. Я сейчас.
Он скрутил красную косынку в жгут, обмакнул его в лужу крови и быстро вывел на стене: CUIDADO! RUSO TURISTO! [8]
— Кто заплатил за нашу смерть? — спросил он по-испански.
— Не знаю! Деньги получал команданте Карлос!
«Не врет, — подумал Гранцов. — Не того я оставил для разговора. Обидно».
— Аста ла виста, — сказал он и ударил прикладом по курчавому затылку.
Быстро спустившись по лестнице, он увидел, что Кирсанов заглядывает в приоткрытую дверь.
— Вперед! — зарычал Гранцов, и Марат распахнул дверь, выбегая во двор.
Два желтых такси стояли рядом. Ближняя машина, у выезда со двора, подрагивала и стреляла синим дымком, за рулем никого не было. За ней стояла машина с водителем, он тревожно оглядывался, прижимая к уху сотовый телефон.
— Что смотришь, мать твою, вали его! — зло крикнул Гранцов.
Кирсанов вскинул АКМ, но выстрелить не успел. Вадим опередил его, и водитель повалился на руль, а лобовое стекло покрылось красной рябью.
— Погнали, погнали, — говорил Гранцов, распахивая заднюю дверь и бросая сумку на сиденье. — Оксана, ты где? Садись живо! Шуму-то подняли…
Кирсанов упал за руль, плавно прибавил газу.
— Нас не в этой сюда везли, в другой! — крикнул он.
— Хрен с ней! Гони!
Машина выкатилась со двора. Улочка словно вымерла. Ни пацанят, ни бездельников на углу. Местное население хорошо знало, как себя вести после первых выстрелов.
Гранцов все поглядывал в заднее окно, держа автомат наготове. В этой машине не было перегородки, и дверцы были нормальными, даже улучшенными — к обивке были прицеплены старые бронежилеты. Не хватает только амбразур на окнах, подумал Вадим. Как только улицы стали пошире и почище, он не поленился вынуть из автоматов затворы и у первой же кучи мусора избавился от оружия. У следующей кучи он избавился от чужих бумажников, перераспределив купюры.
— А что с тем, который остался? — спросила Оксана.
— Он все еще считает, — сказал Гранцов. — Глянь, Марат, это твой кошелек или мой?
