— Благодарю. Одного дизайнерского поцелуя Регины мне как раз и не доставало, — с горькой усмешкой заметил я.
— Возможно, что да.
— Наум, скажи честно, ты помнишь о вчерашних событиях?
— А ты, Валентин? — в свойственной ему манере ответил он вопросом на вопрос.
— Угу.
— Вот и я — угу. И до отвращения отчетливо. Хотя лучше было бы похоронить их в собственной памяти.
— Конечно. Но не выходит.
— И у меня, — сказал Наум. — Я вообще не понимаю, как очутился дома. Прикинь, Валентин, просыпаюсь сегодня утром в своей кровати, как ни в чем не бывало.
— Да, чувство омерзительное. Словно над тобою кто-то на славу поиздевался. Никто ведь ничего не помнит: ни Диана, ни Ирина, ни другая моя соседка Варвара. Ни твоя Регина, как ты говоришь. Никто, кроме нас двоих. Короче, тех, кто читал этот рассказ.
— Да, но Ирина его слушала.
— Видно, это не одно и то же. Она слушала, но сама-то не читала и не переводила, — резонно возразил я. — Ладно, хорошо хоть, что все мы остались в живых.
— И что отныне нам больше не грозит никакой суд, — присовокупил Наум.
— Но зато нам обоим маячит палата для умалишенных.
— Ну, не совсем. Ясно, что во всем виноват этот проклятый рассказ Блейна-младшего. Сразу, как мы его уничтожили, он прекратил оказывать на нас воздействие. Нам, чудакам, нужно было избавиться от него в самом начале.
— Мы этого не знали. Да и то сжечь его додумались не мы, а Ирина, — заметил я.
— Точно, смекалистая девушка. Но, Засолов, оцени какова вещичка! Прямо мороз по коже! Я не про Ирину, а про рассказ. Его, к примеру, можно использовать как инструмент устранения отдельных неугодных лиц, — усмехнувшись, произнес он. — Шучу. Строго по секрету, у тебя сохранилась его копия?
— Откуда, Наум? Я не снимал копии — не видел в том надобности. Но в моем компьютере есть его начальная часть. То, что я успел перевести.
— Прошу, Валентин, ты будь с ней аккуратнее. Осмотрительнее. Всякое может случиться, — выдержал Гольц многозначительную паузу. — Ты меня понимаешь?
— Приблизительно.
— Тогда давай. До скорого. На неделе встретимся. Как скажет Регинка: «На острове этом Карани, где срезают жемчужные травы морские нам с тобой не разминуться».
— Само собой, не разминуться. До свидания, — простился я с Наумом, взял несколько яблок и поднялся в мансарду. Сел в раздумье за компьютер, протер тряпицей клавиши и экран монитора. Затем, включив его, отыскал свой вчерашний перевод и бегло перечитал. Во время разговора с Гольцем ко мне пришла интересная мысль.
