Потому что текст – это прямое продолжение эволюции, прямое продолжение скелетов динозавров и других ископаемых видов. Если б не их скелеты, сам факт их существования оставался бы нам неизвестен. Генерируя плотную костную субстанцию, живые организмы не только опирались на неё в борьбе за выживание в синхронном времени их жизней, но сумели выйти в диахронное измерение, сохранить о себе память и после своей гибели. В этом уже присутствовала идея описания, сообщения или текста.
Текст – это плотная субстанция интеллекта. Нам не нужно выкапывать костей Толстого и Достоевского, чтоб установить факт их существования или восстановить их облик, как в случае с ископаемыми видами животных. Но наше представление о двух этих великих писателях было бы далеко не полным, если б в знании о них мы ограничились одними костями. Да что там неполным – оно было бы просто не представляющим почти что никакого интереса. Потому что восстановление физического облика Толстого с Достоевским представляет для нас практически гораздо меньший интерес, чем восстановление физического облика динозавров. Но у Толстого с Достоевским имела место одна существенная составляющая, напрочь отсутствующая у динозавров, а именно интеллект, о котором нам ничего не было бы известно, не напиши они соответствующие своему интеллекту тексты.
И если текст – это то, что позволяет нашему интеллекту выйти в диахронное измерение, распространить наше проникновение за пределы нашего физического существования, то тексты сегодняшних авторов написаны так, словно они отказались от своей диахронной функции и ограничились исключительно синхронными потребностями.
Сегодняшним авторам достаточно их сиюминутного существования, они ограничились борьбой за выживание, посмертие их больше не интересует. Или они, может быть, утратили всяческую диахронную мотивацию.
Могу оказаться некомпетентным, но мне представляется, что на каком-то этапе эволюции скелет перестал быть чем-то инновационным. Весь набор его возможных модификаций был более или менее исчерпан по мере того, как он подвергся приспособлению в различных средах обитания – на море, в воздухе и на суше, – и приобрёл средства нападения и защиты. И теперь скелет, сохраняя общность морфологии, но получив необходимую специализацию, перешёл в более спокойную стадию постепенной субстанциональной модернизации уже имеющихся образцов. Причём преимущественно усреднённых образцов. Все великолепные пышные скелеты с панцирями, шейными воротниками и гребнями ушли в безвозвратное прошлое. Эксперименты в области скелетостроения закончились. У всех нас есть скелет, но это уже не то, что находится в центре нашего внимания и поглощает наши эволюционные усилия, как это было у динозавров.
