Сложно было разобраться в языке его тела. Ведь так часто язык жестов говорит гораздо больше чем простые слова. И то, что она читала — была разочарованность и в какой-то мере неловкость.
Он не знал, что с ней делать, как поступить с ней.
— Если решишь сказать мне правду, просто покричи. Я буду рядом.
И он ушел, закрыв за собой дверь.
Пещерный человек.
Прекрасно, она не какая-нибудь беспомощная девица в беде, которая будет хныкать и ждать спасения. Нет, черт возьми. Она просто выберется через окно. Она сейчас же выберется через окно и прыгнет на чертову крышу. И если она сломает ногу, ну и замечательно. У нее есть другая.
Она скинула себя простыни и встала. Как только ее ноги коснулись пола, комната покачнулась.
Это пройдет. Подожди минуту, чтобы обрести равновесие.
Теперь иди.
That’s the ticket.
Окружающее стало менее расплывчато, а ее ноги перестали так сильно дрожать.
Она пересекла комнату и проверила дверь, просто чтобы убедиться. Крепко заперта.
Через дверь она могла слышать звук льющейся воды.
Сейчас, когда она двигалась, ее рука заныла тупой и глубокой болью.
Она отвернулась. На ящике около двери лежали таблетки от боли, которые оставил доктор. Она не хотела из принимать, но так как она собирается совершить столь непростой побег, они ей возможно понадобятся.
Она подняла пузырек, с усилием открутила крышку, вытряхнула две таблетки на ладонь, запихнула их в рот и запила стаканом воды.
Ей придется пойти на хитрость.
Она стояла у окна, прикидывая как будет вылезать из окна и приземляться на крышу, когда дверь в спальню широко распахнулась.
— Время мыться.
— Что? — Вероятно она плохо расслышала.
— Время мыться.
— Ты меня разыгрываешь.
— Пока я жду, что ты мне расскажешь какого черта ты искала, мы можем заодно насладиться друг другом. Ты примешь ванную, а затем мы займемся любовью.
Она захлопнула свой приоткрытый в изумлении рот.
— Займемся любовью? Ты используешь это слово чересчур свободно, не так ли? Ты мне даже не нравишься.
— Все в порядке. Это не играет значения, ведь так? Давай тогда скажем секс. Мы займемся сексом. Я всего лишь пытался не ранить твою чувствительность, но похоже у тебя ее нет.
Это высказывание не заслуживало внимания. Гораздо больше ее беспокоила тема секса.
— И это то, для чего ты меня выхаживал?
Он пожал плечами.
— Достаточно хорошая причина.
— Так, чтобы мы могли заняться сексом? — Она была потрясена. Абсолютно, крайне потрясена.
Или нет?
Она скрестила руки на груди.
