Она прекратила бороться.
— Н-не надо. — ее голос звучал испуганно.
— Н-не делай это.
— Что? Это?
Он сделал очередной продолжительный и настойчивый толчок вперед. Он весь горел после гонки. Она заставила его гореть.
— Д-да. — задыхаясь — то есть нет.
И еще раз он различил нотку замешательства, как будто она не была вполне уверена что чувствует в данной ситуации. He could relate.
— Н-не делай этого.
В прошлый раз она не взяла деньги. Возможно, это смущало ее.
— Не беспокойся, я заплачу.
Он просунул руку между их горячими телами. Он расстегнул пуговицы на ее шортах, затем потянулся к «молнии».
Что-то подозрительно похожее на всхлипывание остановило его руку.
— Представь, что это еще один день в офисе. Ежедневная рутина.
Она шмыгнула носом.
— Я-я не проститутка. По крайней мере, больше не проститутка. Я-я уволилась. Вот что я сделала.
Почему у него такое чувство, будто она сочиняет это на ходу?
— И вы можете это сделать? Просто уволиться?
— Если недостаточно хороши.
— Эй. Ты была хороша. Поверь мне.
— Я… Да?
Ее голос звучал так, словно она не была уверена.
За какого идиота она его принимает? Теперь, когда она охладила его своими всхлипываниями и игрой в невинность, он начал злиться. Он начал сопоставлять все произошедшее.
Она прикинулась проституткой, чтобы пробраться в его дом. И сейчас претворяется невинной девственницей, чтобы он ее отпустил.
Она трахалась с ним, вот что она делала. Она использовала секс, чтобы вторгнуться в его пространство, его личную жизнь. Четыре года назад, после того, как Бек был застрелен, никто не нарушал его уединения в такой степени.
— За чем ты охотишься?
Он задал вопрос, хотя знал ответ. Песня. Песня Рика Бека. Вот, что она хочет. Вот, что все хотят.
Она не ответила.
— Черт побери!
Он отпихнул ее, вскочил на ноги, затем поставил ее перед собой, развернулся и отошел на несколько шагов.
Она качнулась. Еще одно представление. Эта женщина заслуживала премии.
— Живей. Мы идем в дом. Нам нужно поговорить.
Прежде чем она сообразит удрать от него, он схватил ее за руку и потянул, принуждая идти за собой.
Она сделала неустойчивый шаг и врезалась в него. Он двинулся вперед через темноту, крепко удерживая ее руку.
Под тяжелым навесом из деревьев было темно как в аду. Ни звезд, ни луны, чтобы осветить дорогу. Этот путь был ему знаком, но не до такой степени, чтобы благополучно уклоняться от случайных веток, хлещущих по лицу.
Он чувствовал, что она спотыкается за ним.
Никакой пощады.
