Вместе с Майером обычно появлялся молчаливый тип, похожий на переодетого полицейского. Всегда гладко выбритый, с тяжелым взглядом. Любая одежда сидела на нем, как мешок. Наверно, потому, что он носил в каждом кармане сюртука по револьверу. Поначалу Стиллер мысленно над ним посмеивался — у них там, за границей, наверно, и не знали о такой удобной штуке, как поясная кобура. Но потом вспомнил одного из своих первых наставников на бандитской тропе, Курта Мэллигана. Тот был наемным убийцей и тоже носил ствол в кармане. В случае чего можно было, отстрелявшись, просто выкинуть пушку и спокойно уходить, и не бояться, что тебя обыщут. Пожалуйста, обыскивайте, вот он я, чистый, как ангел. Вспомнив о Курте, Стиллер стал повнимательнее с этим вторым иностранцем, которого звали Зак. И скоро убедился, что тому было бы о чем потолковать с Мэллиганом, если б они встретились. Да, они бы нашли общую тему для беседы, потому что, видать, одним и тем же способом зарабатывали на жизнь — отнимая ее у других. Да, интересно было бы свести их. Жаль, Курта зарезали в пьяной драке, где-то за Рио-Гранде, где он намеревался переждать зиму…
Зак и Майер сидели в дальнем углу ресторана, отгороженном от зала несколькими цветочными вазами. Пробираясь к ним, Мэтью Стиллер недовольно морщил нос.
— Воняет, как на похоронах, — сказал он, плюхнувшись в кресло. — Ненавижу цветы.
— Что будете пить? — осведомился Майер, подзывая официанта.
— Ничего.
Мэтью охотно бы выпил сейчас, да только не в такой компании. Он надеялся поскорее смыться отсюда в салун — уж там-то он развернется.
— Как насчет эскалопа?
— К черту, Майер, я сюда не жрать пришел, — сказал Мэтью Стиллер, опираясь локтями на стол. — Полковник решил, что я должен вам все рассказать. Вот и слушайте, если вам так интересно. Мы сделали все, как договаривались. Водокачка, стрелка, тупик. Стали обкладывать вагон динамитом…
— Не так громко, Мэтью, не так громко, — улыбнувшись, попросил Майер. — Некоторые слова разносятся слишком далеко.
— Вы правы. Потому что я сказал неправильное слово. Это был не динамит, а говно. Он не взорвался. Пока шнур горел, те ублюдки в вагоне смогли снова разогнать паровоз, и попытались удрать задним ходом. Но мы их остановили. Потом все-таки снова обложили той самой дрянью, о которой вы не хотите слышать. И на этот раз все получилось. Вскрыли, как консервную банку. Всех, кто был в вагоне, мы положили на насыпи. Рядком, как кроликов на прилавке. Всех пятерых. И парочку машинистов рядом. Но бабы там не было.
