— Да.
— Разумно. Я сама хотела тебе это предложить.
Он подвязал одеяло к гибким стволам и взялся за передние концы волокуши.
— Карета подана, сударыня.
Вера ползком, охая, перебралась на волокушу.
— Угли надо бы загасить.
— Пусть тлеют. Если за нами следят, пусть видят, что в пещере есть свет. Ну, Вера, а теперь я прошу тебя только об одном — молчи. Что бы ни случилось — ни звука.
Она кивнула. Он шагнул вперед, и сразу же услышал ее голос:
— Куда мы? Почему вниз? Ой, молчу, молчу…
Капитан Орлов ступал осторожно, чуть развернувшись боком, и скрещение березовых стволов упиралось ему в пояс. Волокуша легко скользила по траве, и только редкие камушки порой выскакивали из-под нее и катились вниз. «Дойти бы за ночь, — думал он, — только бы дойти, только бы не встретить на пути обрыв или чащобу, или осыпь. А если все-таки преграда? Что ж, коли не дойдем, то спрячемся внизу. Да нет, не спрячемся — найдут по борозде. Нет, никаких отговорок, надо дойти всенепременно».
Он сначала положил себе за правило — отдыхать через каждую тысячу шагов. Но смилостивился над самим собой, и остановился после пятисотого шага. Огонек впереди уже не казался золотой точкой. Теперь можно было различить колыхание пламени и его отсветы на дымных струях.
Орлов оглянулся, переводя дух, и увидел белеющее в темноте лицо Веры. Глаза казались черными и огромными, а губ не было видно. Но вот она улыбнулась, и влажно блеснула полоска зубов.
— Все хорошо, — шепнул он ей. — Все просто великолепно.
— Я молчу, видишь? — едва слышно прошептала она в ответ.
— Скоро всё кончится. Уже скоро.
* * *
В темноте у человека обостряется не только слух, но и обоняние. Капитан Орлов почуял запах лошадей задолго до того, как их стало слышно. Да, сначала пришел именно приторный запах конской пены, что засыхает на боках после тяжелой скачки. И только потом — запах подгорелого хлеба, тянущийся от костра. Звуков же он еще долго не мог различить.
«Значит, ветер тянет на меня, — думал Орлов, вжимаясь в траву и понемногу сползая к костру. — Хорошо. Лошади ничего не почувствуют. Если бы у них была собака, пришлось бы плохо. Но у них нет собаки. А вдруг есть? Нет, никто не берет собак на ограбление поезда. А ведь они вчера думали, что предстоит всего лишь захватить почтовый вагон. Захватить-то захватили, но не получили того, что хотели. И теперь кому-то приходится шнырять по горам, а кому-то… Интересно, кого они оставили караулить лошадей? Я бы оставил раненых. Или самых слабых. Или самых ненадежных. Лучших бойцов я бы непременно взял с собой. Минуточку! А откуда мне известно, что Мэтью Стиллер отправился в горы? Может быть, он такой важный барин, что сам остался внизу, при лошадях? Может, ему не пристало рисковать своей драгоценной шкурой, подставляя ее под пули сумасшедшего рейнджера? Эх, вот бы его встретить сейчас!»
