У моей свекрови Елены Николаевны есть одна замечательная особенность.
Она приходит всегда вдруг. Вероломно и без объявления войны.
Я помню, что однажды вернулась от врача. Мне кололи дырки в носу и облегчали его от гайморита. Валяюсь на кровати, на улице весна, а мне так плохо. Вместо того, чтобы запустить в комнату солнце, я плотно задернула шторы. В общем, лежу и с полной отдачей придаюсь жутким страданиям, которые свалились на мою голову и в частности на мой нос.
Вдруг ключи в замке зашуршали. И входит — Она. Бодрая, ебкая, такая крепкая и даже загорелая. А в руках у нее почему-то сумка из материала, которым военные маскируются. Знаете, такая зеленая в разных пятнах. И я тогда про нее подумала, что она высадилась, как десант.
А вот еще случай был
Поругались мы как-то с моей свекровью Еленой Николаевной вдрызг. А потом помирились. Как это обычно бывает: весь вечер ее ненавидишь и мечтаешь придушить, а утром после примирки напряжение спадает и вроде расслабляешься. Желание придушить не пропадает, но оно становится уже каким-то твоим внутренним инсайтом.
И вот так на утро после помирки стою на кухню, мою посуду. Она за столом сидит, полотенцем вытирает. Спасибо, пожалуйста, будьте любезны… Сидит она горемышная, трет тарелку, вздыхает и медленно так говорит: Да что ты, милая, мне и осталось-то совсем недолго. А я начинаю фигурно в реверансы садиться: Да ладно вам, Елена Николаевна, живите долго. Да нет, говорит моя свекровь, я чувствую, что еще немного мне жить-то. Лет десять.
И тут я резко поворачиваюсь и говорю: СКОЛЬКО?!?!?!?!
А еще моя любимая свекровь Елена Николаевна служила в молодости при КГБ и стояла у гроба Сталина от комсомольцев Москвы. И этим многое объясняется.
