В маленьком фанерном домике мокрая мстительница распотрошила сумку своего вероломного возлюбленного, достала из потайного карманчика паспорт, сбегала в белое здание, притаившееся в кустах чего-то сугубо крымского и цветущего, удостоверилась, что в здании никого нет — и аккуратно пристроила «серпастый и молоткастый» в некое отверстие, в народе — по непонятной автору по сей день причине — именуемое «очко».
Потом рысью вернулась в домик, по дороге забежав в культмассовый сектор и позаимствовав у заведующего казеиновый клей, и взялась за бумажник. Эта работа потребовала больше времени, но ослепленная яростью Ольга даже не допускала мысли, что негодяй Герман может вернуться и помешать ей.
Потом она собрала свои вещи, вылила теплую минеральную воду в матрасы и ушла в ночь. Переночевав на пляже, она доехала на автобусе до Симферополя, сдала обратный билет на поезд, а на все свои так и не потраченные деньги купила билет на самолет. Через два часа она уже сходила по трапу на родную землю. Ни ярости, ни боли, как ни странно, не осталось, только усталость и легкое недоумение — что же это случилось с ней при встрече с Германом и почему так начисто отказали мозги?
Поскольку Герман в нашей истории больше не появится, коротко упомянем о том, что, вернувшись под утро с эротических игрищ довольным и усталым, Герман как раз решил простить эту дурочку Ольгу и помириться с ней. Он вошел в домик, включил свет — и сразу же наткнулся взглядом на раскуроченную сумку.
Издав какой-то бабий взвизг, Герман опустился на колени и дрожащими руками принялся ощупывать потайной карман, шепча при этом слова, которыми ни один приличный мужчина ни при каких обстоятельствах не должен обзывать женщину. Денег не было.
Герман издал тоскливый волчий вой, для полноты образа запрокинув голову наверх… Вой оборвался, едва начавшись. Герман медленно поднялся, не сводя глаз с потолка.
Фанерный шершавый потолок был аккуратно и на совесть оклеен денежными купюрами. Мстительница не пожалела казеинового клея, смазав всю поверхность новеньких дензнаков, прилегавшую к упомянутому потолку, а за ночь все отличненько просохло.
С утра в лагерь приехал участковый, чтобы, по обыкновению, оформить новому заезду временную прописку. Германа представители милиции и администрации обнаружили под потолком, где он, подвывая, пытался отодрать хоть одну бумажку целиком. На полу валялись уже несколько разодранных в хлам купюр. Участковый был большим поклонником французского детектива и потому заподозрил, что здесь пахнет подделкой дензнаков. Железным голосом он потребовал у Германа паспорт, которого, как легко догадаться, Герман предоставить никак не мог.
