— Ну, — глухо выдавил Дымов, пытаясь угадать, кто с ним разговаривает. Он уже не раз встретился коротким взглядом с открытыми добрыми глазами Погодина, облокотившегося на приставной столик. Но ни по коричневому костюму, ни по озабоченному лицу не мог определить, кто он. Правда, лицо того, высокого, что сидит в простенке, знакомо. Да, точно. Из Косых Бродов, он работает в милиции, ребята говорили... И когда Погодин отрекомендовался, Санька улыбчиво сказал:
— Знаю.
— Тем лучше. Тогда скажи-ка нам, Саша, где взял бусы, которые подарил Маше Овсянниковой?
— Выменял.
— У кого.
— У Светляка.
— Это кличка, что ли?
— Ну.
— Как его фамилия, имя?
— Лапочкин Толька.
— В замен что ему отдал?
— Таблетки папкины.
— Какие — название?
— Me... ме...
— Метилтестостерон?
— Ну.
— С бусами, пожалуй, все ясно. А часы? Ты и часы Маше подарил?
— Ну.
— Их тоже выменял?
— Нет.
— Где взял?
— У Креста.
— Его фамилия, имя?
— Крестов Семен.
— Даром взял?
— Нет. Он два червонца вырядил. Я пока не рассчитался, нет денег.
— Где он их взял?
— Спер.
— Рассказывал?
— Нет.
— А говоришь...
— Догадываюсь. Не отдал бы задарма.
— Из них кто-нибудь судим?
— Крестов.
— Лапочкин?
— Нет.
— Они здесь?
— Нету. Вчера уехали.
— Куда?
— Не знаю. Может, домой.
Беседа длилась еще минут пятнадцать. Довольный Дымовым, Погодин все же не торопился радоваться. Он с досадой думал о том, что к преступлению причастны несовершеннолетние. В этом он и раньше не сомневался. Но теперь, когда финиш близок, ему до злости захотелось найти ответ на вопрос: почему подростки совершили преступление? Агафон Романович сидел за большим столом неспокойно: нервничал, тяжело откидывался на спинку расшатанного стула, упираясь ладонями о ребристую кромку стола, задумчиво комкал в кулаке мягкий подбородок. Колокольчиков беззаботно покачивал левой ногой, закинутой на колено, весело поглядывал на Саньку, который сидел напротив и при каждом ответе то согласно кивал, то отрицательно крутил головой.
Закончив разговор с Дымовым, Погодин всем туловищем повернулся к директору, спросил:
— Возражать не будете, Агафон Романович, если мы прямо здесь допросим Дымова официально?
— Пожалуйста.
Погодин записал все, что рассказал Санька, вслух прочитал текст и, обращаясь к Колокольчикову, спросил через плечо:
— У тебя есть вопросы к Дымову?
— Нет.
После того, как протокол был подписан, Саньке разрешили уйти, предупредив, чтобы он пока не разглашал истинных причин вызова к директору.
— Получается неважно, — вздохнул Агафон Романович, — Будто кто-то в чистой комнате выплеснул помои...
