Марго была ее утешением. С ней Алейт чувствовала себя не такой одинокой. В долгие зимние месяцы собачка целыми днями сидела у хозяйки на коленях, свернувшись клубочком. Она следовала за своей госпожой повсюду, словно тень. Только в мастерскую мужа ей было запрещено входить — Йероен терпеть не мог собак. По этой же причине Алейт старалась открыто не выражать свою привязанность к Марго в его присутствии. Сдерживалась она и при Агнес. Не то чтобы Алейт боялась осуждения. Ее останавливали стыдливость и гордость. Она не хотела пересудов: дескать, она ведет себя так, потому что лоно ее бесплодно.
Снизу донесся пронзительный голос. Агнес бросила на госпожу короткий взгляд. Та продолжала невозмутимо гладить Марго. Обе женщины знали, кто это пришел к Йероену.
Когда муж работал над «Земным раем», ему понадобилась натурщица, чтобы написать Еву. Девушку звали Катарина, и она была прекрасна: белоснежная кожа, золотые волосы длиной до самых бедер. Она без стеснения демонстрировала свое чувственное тело, позируя обнаженной. Алейт, зная, что это Великий Магистр отправил се к мужу, сразу же подумала, что девушка принадлежит к секте адамитов. И не ошиблась: Катарина оказалась Сестрой Свободного Духа. А для Алейт это было все равно что женщина легкого поведения.
На протяжении всего времени, что Катарина позировала обнаженной в мастерской Йероена, Алейт пришлось бороться с ревностью и завистью, которые с каждым днем росли в ее душе. Натурщица была молода и красива, кроме того, если сплетни об адамитах — правда, то она познала многих мужчин. Если Йероен прежде и встречался с другими женщинами, то всегда делал это очень осторожно, так, что Алейт ни о чем не догадывалась. Она никогда не рассчитывала на то, что он будет хранить ей верность. Но ей не хотелось сплетен.
С Катариной все шло иначе, ведь дом и мастерская выходили на одну и ту же площадь и Алейт неизбежно приходилось сталкиваться с натурщицей. Казалось даже, что девушка намеренно попадается ей на глаза в доме. Вот и теперь она явилась сюда под предлогом того, что ищет Йероена, хотя прекрасно знала, что в это время он обычно работает в мастерской.
Алейт никогда ни с кем не делилась своими переживаниями, хотя и подозревала, что Агнес о чем-то догадывается. Но часы, которые Катарина проводила, закрывшись в мастерской с Йероеном, были для его жены настоящей пыткой. Когда наконец сеанс заканчивался, у Алейт вырывался вздох облегчения. А теперь все начиналось сначала: в то утро муж сообщил ей, что Катарина опять будет для него позировать. Девушка была нужна ему для новой картины — правой створки заказанного евреем триптиха, той, что изображала ад.
