Еще выяснился вот такой случай. В 1928 году в Урдо-Аге появился прекрасно одетый по-европейски бурят. Он говорил, что вернулся из Тибета. Был приглашен в Ленинград, где преподавал тибетский язык в каких-то научных учреждениях. Этот человек около десяти лет жил в Лхасе. Рассказывал, как при предпоследнем далай-ламе приходилось укрываться от англичан, приводил много интересных подробностей. Он был в Лхасе и хорошо знал такое обстоятельство, что первое посольство из Лхасы в Калькутту настолько преследовалось английским правительством, что за головы посла Агвана Доржиева и его свиты была объявлена награда в сколько-то тысяч рупий. Это было опубликовано в калькуттских газетах.
Многое удалось мне узнать и о Будде Рабданове (1853–1923), образованном буряте, старшем товарище Г. Ц. Цыбикова. Рабданов сопровождал Потанина в экспедиции, посетившей Китай и окраину Тибета (1892–1893). Лхама Норбоевна подарила мне письмо, посланное Буддой Рабдановым молодому Гонбожабу Цыбикову сюда, в Агинскую степь, из города Дацзянлу (Торсандо), в преддверье Восточного Тибета. Письмо было помечено 7 мая 1893 года.
Тибетское плоскогорье, Маньчжурия, Санкт-Петербург, Пекин и Париж — вот где побывал за свою жизнь Будда Рабданов. Умер он в родной Агинской степи, недалеко от Могойтуя, в местности Хурай-Хилэ.
В его доме провел последние годы жизни участник трех походов Г. Н. Потанина в Центральную Азию хара-егур Лобсын. Он знал четыре азиатских языка. Рожденный в черном тибетском шатре, Лобсын был бездомным пилигримом и скитался по монастырям, пока не встретился с Г. Н. Потаниным и Буддой Рабдановым. Лобсын оказывал им большие услуги. Закончив последний поход, бывалый хара-егур поселился в доме Рабданова. Агинская степь усыновила Лобсына. Здесь он и умер около 1920 года. Будда Рабданов пережил Лобсына лишь года на три. Они окончили свои дни здесь, в стране багульника.
Мы с учителем Жигмитовым едва успевали записывать удивительные рассказы агинских стариков. И нам, наконец, передали еще одну историю о том, как агинские путешественники не раз ездили в… Венецию для закупки алых кораллов, до сих пор очень ценимых в бурятском быту.
То, о чем я написал, — далеко не все, что я слышал и видел на берегах Аги, откуда начинались дороги в Тибет. Я покидал этот край, увозя с собой подаренные мне реликвии тибетского похода Цыбикова, крупные кораллы с Индийского океана и ветви светлой, как иней, благовонной травы, сорванные на вершине горы, откуда открывался вид на речную долину. С высоты горы была видна лощина, где стояла юрта Дагдана Бадмаева, былого жителя города Лхасы. В агинских падях затерялись могилы людей, не раз побывавших в «Стране Джу».
