И гаишники недоброе почуяли. Такие лица потому что у людей не бывают просто так. Не цепенеют просто так три человека сразу и вместе. И отчаяние в глазах их ни с чем не соотносится. Опять же – имущество-то портить гаишники не собирались. В общем, неловкая ситуация.
Первый художника отпускает и решает, что ну её на фиг, такую историю. Чем ещё она закончится – ему непонятно. Мало ли кто такие, какие у них родственники и что там на кассетке было. Клиент больно борзый попался вообще-то. Кто его знает. Может, он в семье дурак, а все семейные достоинства у папы, бывшего секретаря ЦК, ныне демократического чиновника. Да ну его, связываться. Документы поэтому гаишник в джип швыряет. «Валите, – говорит уже помиролюбивее, – отсюда, мля, чтобы я вас тут не видел!» Разворачивается и уходит. Второй гаишник за режиссёра цепляться перестал. И тоже вид принимает оскорблённый. Но не говорит ничего и уходит.
Художник один на асфальте сидит. Второй – в джипе, хотя желал бы в туалете находиться сейчас. Режиссёр стоит в идиотичной греческой позе и смотрит в точку.
Я вам знаете что предлагаю? Давайте мы их так тут и оставим. Потому что – говорю вам как автор – это люди малопредсказуемые. Соотечественники мои они потому что. Им не в падлу и за вторым трупом поехать – вот я чего думаю. А такие зловредные, понимаешь, персонажи мне на кой сдались? У меня и поинтереснее найдутся. Не сомневайтесь. Такие у меня персонажи в мозгу воспаляются один за другим – хоть в очередь их выстраивай и номера на ладонях пиши. Точно вам говорю. Любого берите. Да вон хотя бы шофёра трейлера того здоровенного тягача. Не прогадаете.
Я вам врать не стану.
Такой парень этот шофёр – закачаетесь!
