— Он все еще здесь?
— Да, спит в кресле.
— Бедный Джереми! Он одержим мыслью, что я нуждаюсь в охране. — Крессида ожидала, что мисс Глори поддержит ее и поднимет Уинтера на смех, но старая дева осталась серьезной.
— Может быть, он прав, — сказала она и выскочила за дверь.
Вскоре мисс Глори вернулась и с грохотом поставила чашку и блюдце на стол в гостиной. Шум разбудил Джереми, и мисс Глори как ни в чем не бывало сообщила, что уже начало девятого.
Заспанный Джереми появился на пороге спальни.
— Извините, я страшно виноват. Мне следовало уйти до рассвета.
— Нет, всему виной мое воображение, не стоило накручивать и вас, и себя. Ничего ведь не случилось.
У Крессиды было прекрасное настроение, несмотря на вчерашние события.
— Ничего не случилось, — подтвердил Джереми. Если не считать того, что пришло письмо от Тома. Хотите прочитать его сейчас же?
— Прочту после завтрака, — смутилась Крессида.
— У вас завидная сила воли, — усмехнулся молодой человек.
Крессида понимала, что должна рассердиться на него, но как приятно видеть в дверях своей спальни этого симпатягу и болтать с ним обо всем на свете. Она вспомнила, что вчера ночью он соблазнял ее рассказами о Париже, а накануне вечером, испугавшись за нее, или воспылав желанием, или просто воспользовавшись случаем, поцеловал…
— Мне пора идти, — с сожалением сказал Джереми. — Мы поговорим за ужином, а затем вы попозируете мне.
Одеваясь, Крессида думала об Арабии, которая заперлась в своей комнате, о мистических шутках, о беспокойстве Джереми за нее. Но на работе она будет в безопасности, потом пойдет на ланч в кафе за углом. Она не собирается ни в церковь, ни на кладбище и постарается вернуться до наступления темноты. Сегодня она не станет заниматься историей Люси. Она, как Арабиа, выбирает тактику страуса, предпочитая спрятать голову в песок.
Прежде чем уйти на работу, она поднялась по лестнице и постучалась к хозяйке дома.
— Кто там? — опасливо спросила Арабиа.
— Это Крессида. Пожалуйста, откройте. Я хочу поблагодарить вас за чудесную вечеринку.
— Я рада, что вам понравилось, — услышала она голос безумно уставшей семидесятипятилетней женщины.
— Арабиа, вы больны?
— Нет, дорогая, просто очень устала.
— Но почему вы заперли дверь?
— Хочется чувствовать себя в безопасности, — с горечью прошелестела старая леди.
— Арабиа, у вас разыгралось воображение. Никто не собирается причинять вам зло. Кроме того…
— Вы ничего не знаете, чтобы рассуждать об этом! — воскликнула старая леди с прежней энергией. — О, ненавижу этот дом, как я ненавижу его! Ах, если бы я могла оказаться в пустыне верхом на верблюде… — Было слышно, как Арабиа отошла от двери.
