Итак, тайна водворения дохлой мыши в кровать Луизы открылась. Если на кухне и в кладовой были расставлены мышеловки, для Мегги и Дины не составило бы большого труда извлечь из одной из них дохлую мышь и осуществить свой жестокий трюк. К сожалению, близнецы все-таки лгали.
— Я не хотела никого обидеть, миссис Фейтфул, — мягко ответила Эмма. — Ночью зло подшутили над мисс Пиннер, нашей новой гувернанткой. Я просто пытаюсь выяснить, кто это мог сделать.
Но дальше произошло нечто совсем непонятное. Вилли пристально посмотрел на Ангелину.
— Ты опять взялась за свои штучки? — Он был взбешен. — На прошлое Рождество…
Смеющееся лицо Ангелины стало темнее тучи. Она сердито взглянула на мужа:
— Что за чушь ты несешь? На Рождество я предсказывала Сильвии судьбу, только и всего. И она бы жестоко поплатилась, если бы не послушалась меня.
— Ангелина! — Эмма вздрогнула, услышав голос Барнаби, прозвучавший суровее, чем обычно. Его брови нахмурились, в глазах появился стальной блеск. — Чтобы я больше не слышал о твоем даре ясновидения! Мало того, что это сущий вздор, эти бредни вредны и опасны. Вилли, проследи, чтобы твоя жена прекратила обманывать и пугать людей!
Вилли смущенно кивнул головой:
— Я исполню ваш приказ, сэр.
Ангелина покраснела и, бросая на Барнаби злобные взгляды, встала из-за стола, подошла к раковине и начала греметь посудой. Миссис Фейтфул удовлетворенно кивнула головой, в душе она гордилась своей мудростью. Барнаби взял Эмму за руку.
— Пойдем в столовую, ты еще не завтракала.
Прежде она должна объяснить мужу, зачем пожаловала на кухню, решила проницательная Эмма.
— Я только хотела прояснить бессмысленную историю ночного переполоха, Барнаби. Если Ангелина и предсказывала судьбу, я уверена, она никому не собиралась причинить вреда.
— Подобная ворожба может оказать болезненное воздействие на такую трусливую и впечатлительную особу, как Луиза Пиннер.
Эмма почувствовала, что ее муж испытывает неприязнь к гувернантке и вряд ли им движет гуманное желание защитить Луизу. Барнаби нисколько не походил на Дадли, чье сочувствие к слабому, забитому существу возвышало его в собственных глазах: он почувствовал себя мужественным и сильным. Эмме показалось, что она догадалась о причине исчезновения Сильвии, Ангелина наворожила девушке нечто такое, что выбило ее из колеи и заставило бежать из Кортландса. Исчезновение хорошенькой гувернантки, которая нравилась детям, огорчило Барнаби.
Но что было, то было… Эмма крепко сжала руку Барнаби, заметив:
