Между тем Милочка пообещала анестезиологу загрызть его живьём, если ей будет хоть «капелюшечку дискомфортно». Уже лёжа на операционном столе под среднетяжёлым дурманом премедикации, она схватила меня за ляжку и зловеще прошептала: «Косметика!!!»
Ну ладно, эта дура набралась где-то околоподъездных сведений… Но вот какой чёрт дернул меня – неглупую ученицу одних из самых-самых акушеров-гинекологов, не побоюсь этой пошлости, современности?.. Не иначе, как усталость сказалась или ПМС у меня был. Теперь уж и не упомню. После всей этой рыхлой и не по сезону Милочкиного возраста пожелтевшей подкожной клетчатки, после всех этих дрябленьких мышц, этой синюшной брюшины, этих вяловолокнистых апоневрозов и варикозной матки я вместо того, чтобы заштопать её, как доктор Донати прописал, наложила ей косметический шов. Аккуратненький такой. Без «ротиков» и прочих дефектов.
Опустим подробности выхождения из наркоза и первых послеоперационных суток. Первый раз в жизни я хотела убить.
В общем, быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается. Придя в себя и немного очухавшись, Милочка пожрала немыслимое количество сухарей, запила это мегалитром кефира и заела центнером печёных яблок. Церукал уже никто не считал. Шипение, раздававшееся из газоотводной трубки, воткнутой в соответствующее отверстие Милочки, воспринималось обычным фоновым звуком послеродового отделения.
Но «… и это пройдёт».
Спустя всего пару суток она была уже при макияже. Как-то во время обхода я застала такую картину: Милочка возлежит на высоких подушках, раздвинув ноги. Между толстенных, трясущихся от малейшего прикосновения ляжек у неё пристроено зеркало с ручкой, и, поворачивая его так и эдак, она рассматривает свой «цветок лотоса» и всё, что его окружает. Деловито так рассматривает. Изучает. И вдруг как заорёт:
– Доктор! У меня ОТТУДА идёт кровь! Я же уже третий день чувствую – что-то не так!
– Так надо, – вздохнув, говорю я Милочке. – Это, дружочек, лохии. Слизистые кровянистые выделения. Если их не будет – то тебе будет «бо-бо». У тебя поднимется температура. И называться всё это будет эндометрит. Ну, помнишь? Вот есть гингивит. А есть – эндометрит. Чему нас учат в школе? Что окончание «-ит» значит?.. Пра-а-авильно! Воспаление! Давай зачётку. Отлично с отличием.
– Сами вы лох! – обижается Милочка.
– Да. Тут я не могу с тобой не согласиться, потому что лох я и есть. Натуральный! – и приступаю к перевязке, потому как акушерке или операционной медсестре Милочка своё послеоперационное пузо не доверяет. А зря. Они в подобных манипуляциях бывают если и не опытнее врача, то куда как сноровистее.
