Еще следует знать, что наша жизнь – ничто и все мы не без греха судим о худых и добрых делах. Однако по большей части мы просто блуждаем в потемках: не всегда то, что плохо для человека, плохо и для Бога, а то, что хорошо для нас, может не оказаться таковым для Всевышнего. Плохо для всех только одно – злонравие. А мирская слава, мирское благородство и богатство подобны детским игрушкам. Поэтому то, о чем вы сокрушаетесь, должно, наоборот, радовать вас.
И еще: нужно запастись рассудительностью. Ведь всем известно, что ослепленный гневом говорит неправду, поэтому его слова вас не касаются. А если в его речах есть толика правды, то, значит, вы сами нанесли себе обиду и вам грех жаловаться на того, кто открыл то, что до сих пор было тайной. Гнев не может хранить верность, потому что если он так часто прибегает к неправде, то тайны ему в себе не удержать. Если дело примет подобный оборот, нужно себя успокоить, мысленно сказав: если порыв гнева нельзя назвать злом, то несправедливо и обвинение. А если это есть зло, то не стыдно ли вам терпеть в себе такое, что осуждаете в других? Неужели недостаточно примера своего врага, от которого вы это зло терпите?
Преподобный Исидор Пелусиот
«Ты взыскуешь, – говорит Господь, – человеколюбия; а обиженный (тобою) ищет отмщения. Ты называешь Меня милосердым, а он – правдивым. Ты просишь снисхождения, а он вопиет, что не оказано ему помощи. Успокой его, справедливо вопиющего, и не будешь лишен Моего благоволения; примирись с обиженным, и тогда умоляй о Моем примирении с тобой... Не оказываю благоволения обидевшему, пока сетует обиженный. Не малый, но высокий и великий даю тебе дар: отлагаю исследование дела, не произношу немедленного приговора; даю тебе время удовлетворить обиженного».
И если этот человек не пользовался хорошей репутацией, а был известен как неуравновешенный и дерзкий, то порицать будут его, а не вас. Если же это человек почтенный, то вас не сочтут здравомыслящим за дерзкий ответ, так как мнение большинства, как правило, склоняется на сторону лучшего. Если же вы всегда делали для него доброе, то осудят не вас, а его, и если он при этом обидел вас, не стоит делать ему зла. Вы считаете, что его следует остановить? А если он, напротив, придет в еще большую ярость? Он начал первый? Ну и что. Пусть вразумится вашими словами и вашими благими намерениями, тогда он сможет сокрушить в себе ярость.
Если он сказал вам обидное слово, то будет еще обиднее, если вы падете вместе с ним. Неужели вы на укоризну больного станете отвечать тем же? Мы с равнодушием переносим припадки беснующихся – тех, которые злословят невольно. Почему же нельзя перенести то же самое от безумца, пришедшего в неистовство? Это следует принять так же равнодушно, как речи безумца, если вы сами в здравом уме. То же следует сказать о пьяных, рассудок которых затуманен вином, или о бешеной собаке, которая кусает всех подряд. Вам ведь не придет в голову останавливать их? Вы не станете с ними драться, а благоразумно уйдете прочь. И если вы сравните безумство гневливого с буйством пьяницы или яростью бешеной собаки, то станете презирать оскорбления.
