Мы с Петерсом ели суп с хлебом за общим столом для артистов. Эмерсон добывал себе продукты второго сорта и таким образом, похоже, удовлетворял свои потребности. Подозреваю, что это были фрукты и овощи, остававшиеся после пиршеств Просперо.
Дни шли. Мы провели большую часть недели изучая расположение и делая карту этого места. Что касается знати и их свиты, богатых купцов и их сопровождения, мы видели их нечасто и издалека, но Ван Кемпелена среди них не было. Не было видно и Энни. И в то время, как я считал, что знаю Грисуолда по моему ночному кошмару с ямой, то мимо Темплтона и Гудфелло я мог пройти, даже не узнав их. А январь уже перешел в февраль. Я боялся что-либо предпринимать, пока мы как следует не ознакомились с обстановкой. Но этот момент уже приближался и я уже задумывался над ходом наших действий.
События однако предупредили какие бы то ни было шаги с моей стороны. Как-то раз мы с Петерсом возвращались в конюшню после завтрака, собираясь порепетировать номер, который мы придумали: немного мимики со стороны Петерса, Эмерсон был акробатом, а я шутом. Мы надеялись этим добиться доступа в часть аббатства, до сих пор закрытую от нас. Когда мы подошли поближе, то услышали жалобные крики и поспешили узнать, в чем дело.
Их источник, очевидно, находился в центре довольно большой толпы непосредственно перед конюшней. Когда мы протиснулись вперед, крики продолжались, но я не мог понять, что там происходит.
— Подними меня на плечи, Эдди, — сказал Петерс.
Я согласился, присел на корточки. Он взобрался мне на спину, я ухватил его за щиколотки и встал. Он был тяжелый, но ловкий. Он пробыл на высоте недолго, потом спрыгнул вниз. При этом он произнес проклятия.
— Что там? — спросил я.
— Они порют парня, — сказал он, — совсем мальчишку. Спина совсем голая. Плетью.
Он толкнул локтем мужчину справа.
— Эй, приятель, — спросил он, — за что его?
Мужчина ответил что-то по-испански.
— Украл зерно предназначавшееся лошадям принца, — перевел Петерс. — Просперо приказал выпороть. Он и несколько его людей наверху впереди. Наблюдают.
Крики прекратились. Мы подождали, когда толпа начала расходиться. Я хотел взглянуть на Просперо. Петерс спросил одного из людей, кто из присутствующих на площади был принцем. Нам указали на высокого красивого мужчину, стоявшего среди министров и придворных, который пересмеивался с ними, когда мальчика отвязывали. Он сказал что-то человеку, который руководил наказанием — что, я так и не разобрал, потому что смотрел мимо него.
