Куда уж такому тонкому инструменту!
Вот и порвались у нас меха.
Сапожник Рамбоусек стянул прореху дратвой, забил паклей, — в общем и целом — починил, но меха все равно пропускали воздух, не помог и сапожный вар, а тут еще сапожник поругался с Вашаткой, что из Стржени, откуда родом и наш дедушка. Вашатка нахлобучил гармонику ему на голову, и разорвалась она надвое.
Я, правда, успел выколупать перламутр; как вернусь в родимый дом, вделаю его в спинку вашей кровати, на вечную, значит, память.
Потом реквизировали мы на одном турецком базаре губную гармонику.
Тоже — в общем и целом — неплохой инструмент, никелированный, и снова мы ждем не дождемся вечера, когда можно полеживать да наигрывать всякие вещицы — «Злосчастный приказчицкий дворик» да «Pepi, о du mein Abendstern» [46] и другие солдатские песни, народные куплеты и даже концертные номера.
Да, дорогая матушка, брала наша гармоника и пианиссимо и фортиссимо, кто как пожелает, даже тремоло — в общем и целом — получалось. Тремоло — это вроде как голос дрожит, когда прикроешь рот и трясешь рукой, как вот у вас трясется рука, когда приходится вам выкладывать соседу Надемлейнскому сотенные за телку.
А на позапрошлой неделе была у нас в обед фасоль. И какой‑то дурак — верно, рыжий Кулганек — насовал фасолин в дырочки гармошки.
Мы их, фасолины эти, дорогая матушка, потом выдували и — бог знает! — может, попортили какие регистры.
Вашатка, о котором я вам уже писал, тот, что здорово дерет зубы кузнечными клещами, до того разозлился — в ту же ночь тайком дезертировал, а с ним лошадь, мешок хлеба, солонина и бочонок ракии.
И нет у нас теперь, дорогая матушка, никакой отрады.
А ведь надо же и солдату чем‑то себя потешить!
Вот и прошу я вас, матушка, уж вы сходите к Блюменкранцам за гармоникой, и чтобы была она в металлической обшивке и с надписью по-английски.
Сегодня вешний денек.
Высыпали баранчики да фиалки.
А черногорская земля до того вкусно пахнет! И чудится мне, будто вы, дорогая матушка, печете лепешки.
В такой день только и поиграть на гармонике, и пусть бы пела она «аллилуя», как хоры ангельские.
Из резервного полка нашу группу в составе ста пятидесяти солдат отправили эшелоном в Вену на переформирование.
Потом этот эшелон окрестили «вшивым» — ребята в поезде нахватались вшей.
Провожали нас с музыкой. Мы бодро маршируем, а наши вещи на подводах везут, и так от Влчковиц до самой станции.
Наконец едем. Холодно. Вагон битком набит, теснота такая, что не повернешься, где уж тут выспаться… Впрочем, сами знаете, каково эшелоном ехать.
