Огромные карие глаза были обведены черными синяками, веки покраснели так, словно она плакала кровью. Кожа ее, при беглом взгляде казавшаяся ровной и гладкой, имела эбонитовый цвет и словно тонким слоем песка была покрыта. Густые черные длинные волосы были заплетены в растрепанную давно не мытую косу, секлись и не блестели, но даже в таком виде они были шикарны. Рука, которой она отбрасывала капюшон с головы, была грязна и расцарапана, грязные ногти были обломаны, на фалангах пальцев запеклась кровь. Сам же плащ был покрыт какой-то слизью и порван в нескольких местах. Женщина была очень полна, скорее даже тучна, но и грациозна — кровь вампира давала о себе знать.
— Что, нехороша? — усмехнулась женщина, заметив, как дрогнули у меня губы в брезгливой гримасе, — только что с девятого круга, пояса Каина. Посмотрела бы я на тебя, если бы ты туда попала. Впрочем, тебя ждет пояс Толомея, я там тоже бывала. Препротивнейшее место, скажу я тебе. Но ты молодец, да, молодец, ты правильно поступила, убив его, иначе бы он убил тебя, рано или поздно. Я молчала, не понимая, о чем она говорит. Какие круги, какие пояса? Где я вообще? Что за симбиоз Леты с Хельхеймом? Харон еще этот…
— Молчишь? Ну молчи, молчи. Уже скоро. Совсем скоро… — мертвая вампирша протянула руку к моему лицу, я отшатнулась, еле сдерживая рвотные позывы, и она ухватила меня за правое плечо. Меня выгнуло дугой, по телу прошел электрический разряд, хотя нет, не так, словно колючая проволока через вены прошла, я даже закричать не смогла — от боли перехватило дыхание, в глазах заплясали черные точки, легкие сдавило… Я упала не левый бок перед зеркалом, еще в падении оказываясь в своей комнате и периферическим зрением замечая Ассилоха, бьющего стекло с другой стороны. За моей спиной никого не было, только жалась в угол испуганная Марыся и ветер трепал шторы. Плечо словно льдом сковало, я еле могла поднять руку. С замиранием сердца, как к чему-то неотвратимому, я повернулась к зеркалу и увидела… Да, это точно был Асси, я не отражалась. Он сидел на полу и смотрел на меня, прикусив губу. В его глазах было такое отчаяние, что мне стало страшно — теперь все. Совсем все. Случилось что-то ужасное, просто я еще не поняла, что. Я наконец-то справилась с рукой и прижала ладонь к стеклу. Ассилох с другой стороны сделал то же самое. Я потеряла сознание.
* * *
Пятничный вечер был настолько приятен, насколько вообще может быть приятна пятница вообще. Я, немного успокоившаяся после вчерашнего представления, сидела дома у Тэля с здоровенной бутылкой Сангрии, крутила в руках бокал с вином и подбивала друга на спиритический сеанс.
