Девушка перенесла эту процедуру с замечательным терпением, наблюдая за Доминго с легкой усмешкой на лице.
В заключение он приклеил шлем к корпусу, чтобы не сомневаться: хитрюга не сможет повторить свой фокус с просовыванием руки наружу. Спать в скафандре ей будет достаточно удобно, Доминго проделывал это не один раз. В условиях свободного падения тело парит внутри, и такой сон ничем не отличается от сна в гамаке.
— Все в порядке? — спросил он. — Нигде не жмет?
— Жалоб не имею.
— Простите за то, что обращаюсь с вами так непочтительно. Это не значит, что я вам не доверяю…
— …но вы мне не доверяете, — закончила она. — Я все понимаю. Ничего страшного. Спокойной ночи.
И она закрыла глаза.
* * *
Проснувшись утром, он посетил крошечный туалет, после чего воспользовался маленьким душем, специально сконструированным для невесомости. Девушка еще спала. Некоторое время Доминго смотрел на ее лицо, нежное и гладкое, на прядки волос, выбившиеся из-под шлема; потом он отправился в кухню, которая была замечательно оборудована для таких компактных размеров. Он был приятно удивлен, обнаружив в ней агрегат для варки кофе под давлением — предмет, который в поясе астероидов считался бы непозволительной роскошью. Судя по всему, компания «Хэйес» очень заботилась о своих сотрудниках.
Доминго вернулся к девушке. Скафандр он оставил приклеенным к переборке, но освободил грудную пластину и шлем, после чего снял их вместе одним куском. Ее глаза сонно раскрылись, как только он начал расстегивать защелки.
— Доброе утро, — сказал Доминго. — Подъем, подъем, новый день зовет!
Девушка подавила зевок.
— Уже? Сколько сейчас времени?
— Что значит — уже? Прошло пять часов! Сколько же вы собирались спать?
— Гораздо дольше, — фыркнула она. — Боже мой! Мне придется потом досыпать.
— Как вам угодно. Есть кофе, если хотите.
— Еще бы!
Доминго вернулся к кофейному аппарату и уже ждал ее с двумя чашками кофе, когда она вышла из туалета. Чашки были рассчитаны на использование как в невесомости, так и при нормальной силе тяжести — их закрывали керамические крышки с дырочками, удерживавшие жидкость внутри благодаря поверхностному натяжению, но позволявшие медленно прихлебывать напиток. Обернувшись к маленькой статуе Будды, которую он закрепил на противоположной переборке, Бонавентура приподнял свою чашку, на мгновение опустил взгляд и только потом начал пить. Символически такой жест мог считаться приношением Будде. Если бы Будда действительно захотел выпить кофе, ему никто не мешал зайти и получить персональную чашку, но не имело смысла тратить настоящий кофе на ритуалы.
