Так сидели они и болтали про разные разности: и о Москве, и об их "припухаловке" на точке семьдесят седьмого километра… Андрей похвастался, что он залезает на верхний пояс фермы моста и оттуда в хорошую погоду любуется городом, где живет Надя. Она же говорила, что их город очень красив и довольно старинный, что очень широк и могуч Амур, на котором стоит город, но в бинокль можно хорошо рассмотреть маньчжурский поселок на том берегу и что в недалеком прошлом маньчжуры и корейцы переплывали на своих лодочках в рыночные дни и торговали в городе…
Когда Андрей опять собрался на перекур, Надя тоже поднялась:
— Жарко очень… Пойду с вами на площадку.
Андрей открыл в тамбуре дверь. Напором воздуха взвило Надину косу, затрепыхалась кофточка, вспорхнула юбка, приоткрыв колени. Поначалу они ничего не говорили, но после того, как Андрей закрыл дверь, Надя спросила:
— Вы давно в армии?
— Меньше года… Но Москва и прошлая жизнь ушли куда-то далеко, словно и не существовали.
— Ну, не может этого быть.
— Может. В полковой школе мы были как заведенные, только двадцать минут в день — личное время, а так с подъема до отбоя без передыха. Некогда даже о чем-нибудь подумать. Но мне повезло, что попал в техническую часть.
— Так вот почему у вас вузовские учебники!
— Заметили все-таки. У меня вообще были планы за годы армии пройти самому первый курс института, но, видимо, не получится. Может быть, вот за второй год…
— А в каком вы иституте?
— В МИИТе… Я знал, что призовут в армию, но все же сдавал экзамены, хотя… — он задумался, — хотя не знаю, придется ли заниматься.
— А почему?
— Так… По разным обстоятельствам. — Он затянулся в последний раз и выбросил папироску. — Да, мы совсем одичали за зиму. Только раз отпустили в увольнение. И сейчас мне как-то странно, что я вне строя, еду в пассажирском, разговариваю с вами… Только вот… неудобно. — Андрей коснулся рукой своей остриженной головы и показал на обмотки: — Никак не привыкну.
— Ерунда какая, — улыбнулась Надя. — Неужели вас это смущает?
— Убивает, — вздохнул он. — Я просил мать прислать мне сапоги. Возможно, скоро получу посылку…
— Не убивайтесь, — продолжала она улыбаться. — Умные люди на такие мелочи внимания не обращают.
— Значит, и вы?…
— Значит, и я.
У Андрея отлегло от сердца, хотя он все же не представлял, что может кому-то понравиться в этих уродливых обмотках. Он опять решил хвастнуть и сказал, что уже купался.
— Вода, наверно, ужас какая холодная?
