И тут, за мостом, когда машина стала взбираться на гору, увидела Вера Глебовна первую сожженную русскую деревню. Хоть и быстро промелькнула она чернотой пепелища, торчащими из-под земли трубами печей, скелетами обожженных ветел, но и этого было достаточно, чтобы сдавило грудь болью.
Деревни русские… Кто из нас не связан с ними живой и трепетной нитью? Кто из нас не помнит тихие рассветы, первые крики петухов, звон ведер у колодцев, рожок пастуха и мычание выходящего на выпас стада? Кто из нас не вдыхал гyстой деревенский воздух, пропитанный знакомыми и родными запахами? Кто не помнит вечерний запев гармони и тихие девичьи голоса? И Вере Глебовне припомнился их дом, не отгороженный никакими заборами и выходящий запущенным небольшим садом прямо к крайней избе маленькой деревушки Пнево… Вместе с деревенской ребятней бегала она купаться, вместе ходили по грибы, вместе играли в лапту, и никто не называл ее "барышней", а только по имени, потому что бегала она тоже босиком, как и остальные ребята, и одета была в скромненький сарафанчик…
И эта связь с русской землей, надорванная, правда, давней городской жизнью, сейчас стала словно восстанавливаться, и каждая порушенная русская деревня, проплывавшая перед ней, наполняла сердце болью… А дорога катила дальше на запад, и вдоль нее, через три-четыре версты, — все то же: обгорелые останки изб, торчащие трубы, могилы, одни — занесенные уже снегом, другие — еще свежие, рыжевшие глиняными сугробиками, а еще дальше и следы войны другие: немецкие машины, стянутые в кюветы, разбитые орудия, чернеющие на снегу немецкие каски…
Уже, наверное, больше половины пути проехали они, и встреча с Андреем становилась все реальнее, а Вера Глебовна никак не могла представить ее все мучительнее давила мысль, что не застанет она сына в Бородухине.
Хотя и говорил Эрик, что без остановок будут они ехать, но неожиданно машина завихляла, сползла на обочину и остановилась. Эрик подошел к Вере Глебовне:
— Спустил скат, Вера Глебовна… Замерзли?
Она кивнула.
— Тут Оболенское рядом, давайте провожу я вас погреться, пока мы с колесом будем возиться, — он помог ей вылезти из машины, и они отправились к селу.
Постучались в первую же избу. Встретила их чистенькая старушка.
— Разреши погреться, бабуля, пока машину ремонтировать будем? развязно и легко попросил Эрик, привыкший уже к случайным дневкам и ночевкам в деревнях.
— Конечно, погрейтесь. В избе у меня хорошо, тепло. Проходи, матушка. Куда путь-то держите?
