* * *
Плечо горело.
Оно горело в течение многих и многих дней.
Снова и снова Том мысленно погружался в черную бездну, переполненную ужасом и болью. Снова и снова в нем жил огонь, приглушенный инъекциями фемтоцитов. Иногда перед Томом возникало эфемерное видение, и он пытался произнести ее имя: «Сильвана». Но всякий раз у видения было лицо отца. Отец качал головой, на его осунувшемся лице выделялись потемневшие от горя глаза, затем языки пламени снова касались плоти Тома, и вновь начиналась агония.
Наконец ему удалось выбраться из тьмы…
* * *
Он лежал в комнате, облицованной нефритовыми панелями. Разум его был холоден и ясен.
Когда он смог сесть на удобной кровати, он уже не помнил о снах, полных боли. Он был совершенно голым, однако талисман висел у него на шее. Молочно-белые простыни были прохладными и гладкими.
— О Судьба! — произнес он вслух. — Что за отвратительный кошмар мне приснился.
На него напал приступ смеха, и он не сразу с ним справился.
— Как может присниться такое?
А потом он повернул голову и увидел на месте левой руки короткую культю.
Там, где раньше была рука, теперь не было ничего.
* * *
Когда он очнулся во второй раз, в ногах на кровати лежала свежая одежда.
Ливрея была черной с бежевым — цвета его новых владельцев. К ливрее прилагались черные ботинки и отороченные золотом брюки, а также черная безрукавка и бежевая рубашка свободного покроя.
С жестокой предусмотрительностью левый рукав рубашки был отрезан, а место отреза зашито и отделано дорогой тесьмой.
Нулапейрон, 3405 год н. э.
— Ты назначен на постоянное место. Последние семь дней Том находился в ясном сознании.
— Да, господин главный управляющий.
Они стояли у выхода из зала совещаний.
— Стой на месте, — приказал Малкорил. — Сюда идут дворяне.
Коридор впереди был освещен матовым, с перламутровым отблеском, светом. На полу был расстелен роскошный бордовый ковер.
«Всего десять дней, — подумал Том. — Почему я не чувствую боли?»
Озадаченный, он дернул себя за ухо. Ощущение от клипсы было странное, однако раздражения в душе не вызывало. Малкорил носил точно такую же клипсу, в форме рубиновой капельки. И, помнится, такие же идентификаторы носили все взрослые — включая мать и отца — на той страте, где у Тома когда-то был дом…
Двое маленьких детей, смеясь, приближались к Тому и главному управляющему. Мальчик и девочка с золотыми кудрявыми волосами. От их костюмов из нарядного атласа с кружевами веяло богатством.
