- Отчего те люди снаружи, любимый, а мы внутри?
- Ты сама сказала - мы внутри. - отвечает верхнее тело разрезанного Змея.
- Но Марсаков-красавец тоже с ними.
- С ними, - вторит эхо Змея.
- Я люблю тебя, Змей.
- Лишний свет как лишнее очевидное слово. Храм мой - крепость всех излюбленных, прощайся пока.
Мария вздыхает, чуть вскрикивая, глаза ее закатываются в экстазе и она засыпает во сне снов.
- Но если явится Он ?
- То скажи, что место его занято, ибо его храмы снаружи белы, а внутри черны, а наши белы всегда, и мы сами поняли истину и предались земному.Слышится помимо нее.
* * *
Настало утро и Маша наконец проснулась. Теперь, когда прошла ее простуда, мир должен был стать прежним добрым, порядочным миром, подчиненным обычным законам, правда, миром, в котором не будет его. Да, Верзяева нет, а вместо него что-то совсем другое - не то. Эти письма. Ей нужно с кем-нибудь поделиться, эти письма не принадлежат Змею, но какому-то другому человеку. Они написаны человеком. Маша несколько раз повторила вслух эту фразу, прислушиваясь к звучанию собственного голоса. Ей нравился собственный голос. Интересно, а есть ли люди с отвращением к своему голосу? Итак, эти письма писал человек по имени... Она опять задумалась . С кем посоветоваться? Подруги? Всех подруг своих выдала замуж, конечно, встречалась, бывала в гостях, но уже по-семейному, с пеленками, одежками, с мужьями, и говорили о многом, но все не о том, так что осталась она совсем одна.
Потом опять все как-то внезапно разрешилось явлением того самого брюнета Виктора. Он позвонил и поинтересовался здоровьем, а после повторил свой прежений вопрос и объяснил, что не может найти ключей от квартиры, которые он вручил Верзяеву для амурного, как он думал раньше, свидания с ней, но после того, как он увидел Марию, он вдруг понял, что она вовсе не та женщина и что вообще она такая женщина, что даже у него нет правильных слов и, несмотря ни на что, он хотел бы с ней встретиться , а ключи - это только предлог, ведь он может заказать хоть тысячу ключей, если захочет. И Маша неожиданно для себя согласилась встретиться, но непременно у него дома. Да, у него. Ведь это был их со Змем-Искусителем общий дом, были и другие разные, но этот был чаще всего, и ей здесь нравилось, и у них здесь был кое-какой опыт совместного хозяйствования, как-то: заваривание чая и разрезание сладкого сдобного тела.
Когда она позвонила ему в дверь, он тут же открыл ее, как будто все время стоял в прихожей, ожидая гостью. Виктор, бледный, голубоглазый, красивый, чуть дрожащим голосом пригласил войти, помог снять осенний плащ, ведь была еще осень. Когда Маша, следуя приглашению, двинулась вперед в полуоткрытую дверь, по-видимому, спальню, Виктор легонько взял ее за локоток и направил в гостиную и там, прямо с места в карьер, стал много и сумбурно говорить. Сначала про квартиру:
