– Не думаю, что это может кому-нибудь навредить. Думаю, Ларс и сам разберется, в голосе Брайсон звучала уверенность, хотя про себя она все же отметила, что было что-то странное в этом послании.
– В чем я разберусь? – раздался голос с лестницы, ведущей на второй этаж.
– Помнишь кого-нибудь по имени Карла? – спросил Скитер, двигаясь к стене и освобождая место для Ларса.
– Карла? – мужчина почесал щетину на своем подбородке. – Не припоминаю. Может быть, это кто-то из той большой компании женщин, которые сплавлялись по реке. А что?
Скитер рассказал о странном письме, на что Ларс пожал плечами: – Нет, я не помню. За последние несколько месяцев женщин здесь было очень много. Странно, конечно, что она спросила про Мэгги. Может быть, это какая-то ее знакомая, которая пытается ее найти.
– Я буду держать тебя в курсе, если придут еще сообщения, – Скитер допил остатки своего кофе и потянулся та курткой. – Пойду, пожалуй. Проверю, есть ли какие-нибудь новости про Реда.
Брайсон и Ларс проводили взглядом его темную фигуру, которая скрылась в белой пелене снега.
– Ред Мердок? – в голосе Ларса слышалась такая скорбь, будто летчика не искали, а уже хоронили. Он не сказал больше ничего, но этого и так было достаточно: потеряться во время снежной бури, как правило, означало лишь одно.
– Он хороший пилот. И достаточно прожил здесь для того, чтобы знать, какие вещи нужно обязательно брать с собой в полет. – Сказала Брайсон. В любое время года опытные пилоты возили с собой набор для выживания: палатку, спальный мешок, топливо, примус, еду и другие необходимые вещи. Все это помогало не только продержаться несколько дней в сложных условиях, но и провести несложный ремонт своего самолета прямо на льдине, в случае аварийной посадки.
Ларс взял руки Брайсон в свои: – Я понимаю, что ты сейчас, наверное, вспоминаешь своего отца.
С того страшного дня прошло уже больше пяти лет, но же воспоминания об отце и о том, что тогда произошло, причиняло Брайсон практически физическую боль, к горлу мгновенно подкатывал ком, а на глазах появлялись слезы.
– Он умер так же, как и жил. Знаешь. Ларс, когда мне становится особенно плохо, я утешаю себя тем, что он не страдал во время крушения. Ему всегда и все удавалось легко – даже умереть. Да, наверное, звучит страшно. Но все же это счастье, – Брайсон опустила голову. На Аляске всем было известно, какой мучительной была смерть летчиков, которым удалось выжить во время катастрофы: низкая температура была сильным и – что куда страшнее – невероятно жестоким противником. Отец же Брайсон погиб мгновенно, когда порывом ветра его самолет отбросило на скалы.
