Голос блокадного Ленинграда - Ольга Федоровна Берггольц читать книгу онлайн полностью

На первую страницу

только возникавший город,

где здания прекрасны и грубы.

Я шла сквозь жизнь, сведя до боли пальцы.

Твердил мне путь давнишний и прямой:

— Иди. Не береги себя. Не сжалься,

не плачь, не умиляйся над собой.

И вот — река,

лачуги,

ветер жесткий,

челны рыбачьи, дымный горизонт,

землянка у газетного киоска —

наш

ленинградский

неприступный фронт.

Да. Знаю. Все, что с детства в нас горело,

все, что в душе болит, поет, живет,—

все шло к тебе,

торжественная зрелость,

на этот фронт у городских ворот.

Ты нелегка — я это тоже знаю,

но все равно — пути другого нет.

Благодарю ж тебя, благословляю,

жестокий мой,

короткий мой расцвет,

за то, что я сильнее, и спокойней,

и терпеливей стала во сто крат

и всею жизнью защищать достойна

великий город жизни — Ленинград.

Май 1942

«Нам от тебя теперь не оторваться…»

Нам от тебя теперь не оторваться.

Одною небывалою борьбой,

Одной неповторимою судьбой

Мы все отмечены. Мы — ленинградцы.

Нам от тебя теперь не оторваться:

Куда бы нас ни повела война —

Твоею жизнию душа полна

И мы везде и всюду — ленинградцы.

Нас по улыбке узнают: нечастой,

Но дружелюбной, ясной и простой.

По вере в жизнь. По страшной жажде

счастья.

По доблестной привычке трудовой.

Мы не кичимся буднями своими:

Наш путь угрюм и ноша нелегка,

Но знаем, что завоевали имя,

Которое останется в веках.

Да будет наше сумрачное братство

Отрадой мира лучшею — навек,

Чтоб даже в будущем по ленинградцам

Равнялся самый смелый человек.

Да будет сердце счастьем озаряться

У каждого, кому проговорят:

— Ты любишь так, как любят

ленинградцы…

Да будет мерой чести Ленинград.

Да будет он любви бездонной мерой

И силы человеческой живой,

Чтоб в миг сомнения,

как символ веры,

Твердили имя верное его.

Нам от него теперь не оторваться:

Куда бы нас ни повела война —

Его величием

душа полна,

И мы везде и всюду — ленинградцы.

Апрель 1942

Ленинградская поэма

Я как рубеж запомню вечер:

декабрь, безогненная мгла,

я хлеб в руке домой несла,

и вдруг соседка мне навстречу.

— Сменяй на платье, — говорит,—

менять не хочешь — дай по дружбе.

Десятый день, как дочь лежит.

Не хороню. Ей гробик нужен.

Его за хлеб сколотят нам.

Отдай. Ведь ты сама рожала…—

И я сказала: — Не отдам.—

И бедный ломоть крепче сжала.

— Отдай, — она просила, — ты

сама ребенка хоронила.

Я принесла тогда цветы,

чтоб ты украсила могилу.—

…Как будто на краю земли,

Перейти на страницу

Голос блокадного Ленинграда | страница 36