Голос блокадного Ленинграда | страница 11
Синеглазый мальчик, синеглазый,
ни о чем не спрашивай пока.
У меня угрюмые рассказы,
песенка — чернее уголька.
А душа — как свечка восковая:
пламенея, тает — не помочь.
Ведь ее, ничем не прикрывая,
я несу сквозь ледяную ночь.
Свищет ветер, хлопьями разлуки
мой бездомный путь оледенив.
Мечется и обжигает руки
маленький огонь свечи-души.
Сколько лет друзья корят за это,
свой убогий светик обложив
малыми кульками из газеты,
матовыми стеклышками лжи.
Синеглазый, ты меня не слушай,
ты один совет запомни мой:
ты неси сквозь мрак и ветер душу,
не прикрыв ни песней, ни рукой.
1936
" Все пою чужие песни "
Все пою чужие песни
о чужой любви-разлуке.
О своей — неинтересно,
только больше станет скуки.
Все прислушиваюсь к этим
песням, сложенным другими,
значит, не одна на свете
я с печалями своими?
Милые мои, хорошие,
неизвестные друзья,
значит, все вы были брошены
иль не найдены, как я?
Значит, минет? Значит, сбудется!
Значит, песня обо мне
никогда не позабудется
в нашей дружной стороне?
1936
" Я уеду, я уеду "
Я уеду, я уеду
по открытию воды!..
Не ищи меня по следу —
смоет беглые следы.
А за мною для начала
все мосты поразведут
и на пристанях-вокзалах
даже справок не дадут.
…Вспоминай мой легкий голос
голос песенки простой,
мой послушный мягкий волос
масти светло-золотой…
Но не спрашивай прохожих
о приметах — не поймут:
новой стану, непохожей,
не известной никому.
И когда вернусь иная,
возмужалой и простой.
поклонюсь — и не узнаешь,
кто здоровался с тобой.
Но внезапно затоскуешь,
спросишь, руку не отняв:
— Ты не знаешь ли такую,
разлюбившую меня?
— Да, — отвечу, — я встречала
эту женщину в пути.
Как она тогда скучала —
места не могла найти…
Не давала мне покою,
что-то путала, плела…
Чуждой власти над собою
эта женщина ждала.
Я давно рассталась с нею,
я жила совсем одна,
я судить ее не смею
и не знаю, где она.
1936
Послесловие
О, сколько раз меня смущали,
друзей тревожили моих
слова разлуки и печали,
невнятно сложенные в стих.
Ну что в них? Дальняя дорога,
зеленые огни земли,
усмешка, грустная немного,
рука, махнувшая вдали…
Но я дышу одним дыханьем
с людьми любимейшей страны.
Все помыслы, дела, желанья
тобою, Родина, сильны…
И, может быть, потомок дальний
услышит явственней всего
биенье сердца твоего
в невнятной песенке прощальной.
1937
Романс
Брожу по городу и ною
безвестной песенки напев…
Вот здесь простились мы с тобою,
здесь оглянулись, не стерпев.
Здесь оглянулись, оступились,
почуяв веянье беды.
А город полн цветочной пыли,
и нежных листьев, и воды.
Я все отдам — пускай смеются,
Книги, похожие на Голос блокадного Ленинграда