Может, все было бы ничего – гуляй, пей, пользуйся дарованной тебе неприкосновенностью, не отказывая себе ни в чем, но Мише мешало прошлое – то прошлое, в котором был облеченный властью отец, несостоявшееся будущее дипломата, а там – кто ведает – посла; а из послов с таким-то папой и дедом еще выше…
Въелась в Мишу песенка: «Все выше, и выше, и выше…» Жил он ей, его семьи эта песенка была, да вот выше – не вышло. К потолку привесили. А песенку спетую осмеяли и забвению предали, как пережиток известной эпохи.
Лучший Мишин деловой дружок Боря Клейн умудрился в Америку съехать и теперь по надежному каналу, через одного из фирмачей, клиента Марины, перебрасывал Мише письма, призывая к контрабандным операциям и выражая готовность к любому совместному предприятию. Миша писал другу ответные депеши, однако свойства общего, ибо почвы для кооперации не видел.
За границу Боря удирал в спешке, буквально из-под ареста, а потому остался Михаил хранителем его дензнаков, нескольких бриллиантов и дачи в Малаховке, за писанной на чужое имя.
Миша остро Борису завидовал. И даже попытался однажды слукавить с милицейскими, выскользнуть из тисков, попросив сестру Марину свести его с невестой какой-нибудь заморской, и вроде нашлась шведка одна разбитная, и брала шведка за фиктивный брак всего то пять тысяч в «гринах», но – пронюхали. Незамедлительно заявился Дробызгалов, сказав:
– Что, корешок, на измену присел? Не шути шуточек, Мордаха. С ножом в спине ходишь. И всадят нож по рукоять. Устроится легко, понял? И тот киллер, кто всадит перо в стукача с превеликим своим блатным удовольствием, тут же, родной, на вышак и отправится. Все согласовано будет, рассчитано. Так что…
Вскоре Марина укорила брата:
– Чего ж ты? Струхнул? Зря! Такую телку тебе поставила… Глядишь, и любовь бы получилась потом большая и искренняя… А?…
– Не, – сказал Миша. – Кто я там? Прикинул – не! К тому же, деда на кого оставить? Он же из запчастей состоит…
– То есть?
– Челюсть искусственная, протез, очки, слуховой аппарат…
– Ну и шуточки у тебя…
– Не шуточки, грустный факт. Так что заграница временно откладывается.
– Тогда набивай «зелененьких», – сказала сестрица. – Чтобы там сразу в рантье… А шведок еще найдем. Правда, цены могут вырасти…
– Утроим усилия, – откликнулся Миша.
К полудню, когда Миша расправился с завтраком, пожаловал соратник по промыслу, Гена, живущий в соседнем доме. Гена курировал «Березки», перекупая аппаратуру у ломщиков и кидал.
