Я промолчал. Интересно, где Тина Павловна? Что с ней? В комнате ее не было. Чертовски болит голова...
- Здравствуйте, Ведерников...
Высокий худощавый мужчина лет шестидесяти с нескрываемым любопытством рассматривал меня, заложив руки за спину. Представляю, как выглядит моя многострадальная физиономия...
- По-моему, вы слегка перестарались, - добродушно обращается к двум громилам, которые, как почетный караул, стоят едва не навытяжку возле моего кресла.
Феклуха захихикал. Второй поторопился пододвинуть худощавому кресло на колесиках.
Худощавый сел. Он был сед, крючконос, его слегка выцветшие глаза смотрели остро, испытующе.
- Я так и предполагал... - наконец молвит он, удовлетворенно откидываясь на спинку кресла. - Вы крепкий орешек, Ведерников. Это похвально. Люблю сильные, незаурядные личности.
Худощавый небрежно щелкнул пальцами два раза, и Феклуха быстро подал ему тонкую зеленую папку.
- Это то, из-за чего разыгрался весь сыр-бор, - худощавый показал мне несколько машинописных листков, достав ях из папки. - Имена, адреса, суммы выплат нашим партнерам по бизнесу и, скажем так, помощникам. Ну и так далее.... Короче говоря, компромат, который собирал Лукашов на своих ближайших друзей-приятелей. А это, согласитесь, некорректно. И, естественно, у нас наказуемо. Эту папку нам любезно предоставила Тина Павловна. Правда, мы ее настоятельно попросили об этом одолжении. Эту папку она бережно хранила как память о безвременно усопшем муже.
Он умолк, исподлобья глядя на меня, - похоже, ждал вопросов, приглашал к разговору. Ну что же, побеседуем...
- Где Тина Павловна? - спрашиваю, непроизвольно морщась от боли видимо, моя челюсть требует серьезной починки, хотя сомнительно, судя по нынешним обстоятельствам, что мне представится когда-либо такая возможность...
- Жива-здорова, - натянуто улыбнулся мой собеседник. - Что с ней станется? К Тине Павловне мы теперь особых претензий не имеем. Она просто заблуждалась.
- А ко мне?
- К вам? - взгляд худощавого суровеет. - Кое-какие есть...
- Например?
- Мы вам советовали не копать так глубоко в деле Лукашова. Вы не послушались. И это очень прискорбно.
- Почему?
- Как вам сказать... Вы здорово подвели некоторых товарищей. К примеру, некий Лузанчик, с которым вы беседовали о наших проблемах, от расстройства принял несколько большую, чем требовалось, дозу морфия и...
Надеюсь, понятно... А ему бы еще жить и жить...
Значит, они кончили и Лузанчика...
