— Или слишком свежей, — робко пошутил Даня.
— Нет, не обманывайтесь. Я слышу мысли этого вагона. Он ведь прежний, — спутник выделил последнее слово. — До того, как его обезобразили этими… нарами, он был вагоном второго, а может быть, и первого класса. В нем отправлялись за границу. В купэ было приготовлено хрустящее белье. При каждом купэ был душ. Все дышало комфортом. И это было не пошлое удобство тела, а забота о путешествии души. Знаете ли вы, что во время путешествия душа особенно уязвима?
— Для чего? — пролепетал Даня, потрясенный этим потоком человеческой речи среди выкриков о шамовке и жиганах.
— Решительно для всего, — твердо сказал незнакомец. — В дороге нас не охраняют духи дома, и мы открыты вечно странствующим сущностям, чье присутствие поначалу незаметно. По большей части это души, не нашедшие успокоения. — Он говорил таинственно и убедительно, словно читая по древней книге. — Вспомните, множество раз на повороте дороги вас охватывал внезапный страх, или ночью, когда поезд ускоряется на спуске, странная тоска словно сама влетала в вас. Иногда эти призраки видимы и стоят среди степи, как столбы тумана. В дороге душа беззащитна перед ними, и потому особенно важно снабдить вагон признаками дома. Ныне этот навык утрачен совершенно. Я удивляюсь, — произнес он, еще выше поднимая бровки, — я удивляюсь, как этого еще не поняли.
Даня улыбнулся. Игра захватила его.
— Замечательно, должно быть, слышать мысли вагона, — сказал он, улыбкой намекая на то, что поддерживает шутку.
— Ничего замечательного, — строго отвечал астроном. — В последнее время столько жалоб, что я чувствую себя стряпчим. Но выбора не было, я отказаться не мог.
— Что же, — все еще не веря в его серьезность, подначил Даня, — я вам тоже что-то сообщаю?
— Несомненно, — отвечал попутчик, впиваясь в Даню светлыми круглыми глазами. — Вы, разумеется, попросите меня рассказать вам все, что знаете сами, дабы проверить мои способности. Это было бы слишком просто. Для души, скитающейся второе тысячелетие, мир отвратительно прозрачен. Я расскажу то, чего вы не знаете.
— Согласитесь, однако, что этого я проверить никак не смогу, — оживленно проговорил Даня, от волнения картавя больше обычного.
— Вам не нужно ничего проверять, ибо истины нельзя не почувствовать, — назидательно произнес астроном. — Не угодно ли, однако, вот этого?
Он протянул Дане круглую солдатскую фляжечку.
— Я не пью, — смутился Даня.
— Я знаю, — кивнул попутчик. — Но плохого друзьям не предлагают, тем более в дороге.
