И тем не менее жить без объятий Элике не хотелось.
Придется полюбить Петрину. Любить ее будет легко. Она будет лежать рядом с ним долгими ночами, она родит ему детей, она будет седеть и дряхлеть вместе с ним. Годы могут охладить страстный пыл юности, но то, что люди вместе познали и оценили, с годами делается только дороже.
У каждого человека одна жизнь, размышлял Кирон. Мы здесь лишь на короткий миг. Так мало времени! Так мало времени, чтобы человек успел оторваться от земли и снова стать господином неба.
Мастер Хобарт гордился триумфом своего ученика. По условиям договора ученичество Кирона должно было длиться еще несколько месяцев, но Хобарт понимал, что кормит и предоставляет жилье уже не подмастерью. Ему выпала честь разделять общество гения.
В распоряжении юноши оказалось пятьдесят шиллингов. Целое состояние, таких денег у него не было за все семнадцать лет жизни. Как их потратить? Возникали проблемы. Двадцать шиллингов - Эйлвину, так хорошо помогшему ему со змеем. На эти деньги можно купить много красок, холста и льняного масла. Добротные материалы, да еще уроки Кирона - и Эйлвин будет хорошо вознагражден за свою дружбу. Он станет мастером живописи и мастером-мукомолом. И хоть этим скрасит судьбу.
А на оставшиеся тридцать шиллингов...
Кирон прочел подаренную Элике книгу. Он прочел ее много раз. Покорение воздуха шло постепенно. Он повторит эти шаги. И следующим шагом должен стать надутый горячим воздухом шар, подобный тому, который много столетий назад построили братья Жозеф и Этьен Монгольфье.
Требовалось много полотна и много бумаги, чтобы обернуть сшитый из полотна шар. Кроме того, требовался небольшой медник. И снова требовалась помощь Эйлвина.
Элике не разделяла философских взглядов отца в части того, что слезы высыхают быстро, если не вызывать новых. Она посылала Кирону тайные письма; он не рисковал отвечать. Тогда она стала совершать ежедневные верховые прогулки через Арандель, при этом всегда задерживалась перед домом мастера Хобарта. Кирон ее видел, сердце его замирало, но он не выходил на улицу боялся не столько гнева сеньора Фитзалана, сколько того, что близость Элике вызовет у него желание стать к ней еще ближе. Так первая чаша вина вызывает желание выпить вторую, а потом третью.
Кроме того, если негодования сеньора Фитзалана еще можно было избежать, в конце концов расставание все равно неизбежно. Да и Элике легче смириться с постелью Тальбота, если ее не будут греть прикосновения Кирона.
