Князь пытался успокоить ее:
- Я мурзу Салахмира знаю - он достойный человек.
Фрося молчала. Поняла - князя не переубедить.
Глава пятая
Ефросинья предуведомляет княжну
"Легко сказать - приуготовь... - думала Фрося после разговора с мужем. - Как довести Настеньке, что ей придется выйти за басурмана?.."
Фрося и Настя встретились на богослужении в крестовой палате. Домашний образ жизни княжого двора был подчинен строгому соблюдению богослужений. В праздники молились в Успенском соборе1, расположенном рядом с дворцом, а в будни - в моленной палате дворца. Сам князь без молитвы не начинал и не кончал дня. Заутреню и вечерню отстаивал непреложно, в праздничные дни молился первый, третий, шестой и девятый часы, которые не отменялись для других членов семьи и в будние дни. Строгий, как в монастыре, порядок помогал всему двору полнее жить духовной жизнью. Между молениями каждый занимался своими делами: кто хозяйством, кто воспитанием, кто рукоделием, кто учением.
Благочестие требовало явиться в церковь или моленную палату без опоздания, а ещё лучше - загодя, когда ещё не накурен ладан и не зажжены свечи. Фросина золовка, Настенька, являлась на моление прежде других, даже и слуг, которые обязаны были сдернуть пелену с вышитыми на ней святыми с иконостаса ещё до прихода всей княжой семьи.
Так и в этот раз - Настя явилась первой, стояла перед образом Богоматери, приподняв над ним завесу, - задумчивая, отрешенно-трогательная, в распашной мантии небесного цвета из бархата, в девичьем венце в виде широкой повязки без верха. Толстая длинная коса - знак девичества спускалась по спине до талии. Серые глаза её излучали любовь и доброту.
О милосердии Настеньки ходили легенды. На территории кремля, неподалеку от Глебовских ворот, находилась тюрьма, куда заключали воров и разбойников. Сидельцам, в колодках, разрешалось по праздникам ходить по граду за милостыней. Княжна, не дожидаясь их прихода, сама со слугами являлась на тюремный двор, где всегда попахивало нечистотами, и угощала страдальцев пирогами, вареной рыбой или мясом.
Слуга снял с иконостаса большую пелерину, и лики Спаса, Божией Матери, святых воссияли в свете зажженных лампад и толстых, в руку, восковых свечей. Домашний священник встал за аналой, молельщики - перед иконами: по правую руку княгини - дочери и сын, по левую - золовка. Во втором ряду - слуги и служанки. Священник читал нараспев, все погрузились в молитвы. Ефросинья не могла сосредоточиться на молитве - думала о золовке. Распевный голос священника донес до её ушей: "Блажени кротцы, яко тии Бога узрят..." Княгиня встрепенулась, неистово молясь, встала на колени, крепко приложилась лбом к обтянутой бархатом поклонной скамеечке, мельком подумав: блаженны кроткие - это о ней, Настеньке...
